Со временем я поняла, что рациональное зерно в поступке мамы имелось: им с Л оной был необходим запасной аэродром. Если ты приходишь в дом человека, которому всем обязана, будь готова собрать вещи в любой момент. Вот почему я была против жизни под теплым крылышком мужчины… но мне было непонятно: почему они верили своим хахалям, а мне — нет. Неужели полагали, что я бы выставила их вернее? Почему нужно было защищаться и от меня тоже?

Катерина прицельно бросила в меня новенькой упаковкой бумажных носовых платков, и я подумала, что люблю эту женщину. У меня закончились чистые платки, потому что прошлые не высохли из-за отсутствия отопления и сломанного обогревателя. Нет, я понимала, что можно и не париться — завтра опять стирать придется, но противно же. Да и не раз бывало, что из-за попыток высушить белье вся комната отсыревала, и дышать становилось тяжело, как астматику.

— Ульяна Дмитриевна, а вы подумайте, — нагло заявил Гордеев, откладывая пыточный инструмент и переходя к подвязке веточек. — Более выгодного предложения вы не найдете во всем Петербурге. «ГорЭншуранс» всегда заботился о своих сотрудниках и качестве их жизни. Вот почему мы пришли к идее постройки недорогого жилья. И многие этим предложением воспользовались.

Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы примириться со сложившейся ситуацией. Все же это был первый раз, когда я осталась совсем одна, без малейшей поддержки или доверия семьи.

— Да нет, правда. Спасибо хоть за это, могла бы и столько не дать. — С этими словами я издевательски поклонилась, а потом вылетела в коридор, напялила куртку и вылетела за дверь.

— Ты можешь продать свою комнату, — милостиво сказала мама, шокируя меня до глубины души.

— Ты не всерьез. — Да, она меня напугала.

— Шла бы ты домой. Жутко выглядишь.

— Зачем ты его притащила? — рявкнула я на Лону, едва та успела захлопнуть дверь.

— Ульяна! — воскликнула она, но я не собиралась давать ей возможность продолжать читать мне нотации.

— Давайте так, — словно почувствовав мой страх, чуть смягчился начальник. — Вы придете ко мне с ответом дня через три. А в случае согласия, если на второй и последующие взносы денег хватать не будет, я дам вам заем. Только не лейте здесь слезы, ради бога!

***

— Зачем вам эта оранжерея? — задала я нахальный вопрос. Состояние было подходящим.

— Ах вот оно что, то есть мне тоже можно не пускать Лону на порог квартиры? — поинтересовалась я желчно. — Или, может, тоже держать тебя на кухне, изредка позволяя посетить туалет?

Вот чем мы отличались. Если бы я знала, что Лона приведет сюда Ивана, предпочла бы отдать деньги мастеру. Ведь мы могли, черт возьми, позволить себе ремонт обогревателя! А теперь парень, в которого я влюбилась, думал иначе. Сестра попросила подачку, он ей это позволил. По-моему, для Ваньки вообще было в порядке вещей милостиво раздаривать себя людям. Он не видел в этом ничего особенного. Такой хороший и прекрасный, что на всех хватит. Вот только это все доказывало его неуважительное отношение к окружающих. С самого начала он относился ко мне в лучшем случае снисходительно, будто мне нечего было ему предложить. Как ни удивительно, ошибался.

— Чтобы меньше орать на помощников. Расслабляет, — ответил он так сладко, что я сразу поняла, кому призвана спасти нервы эта плантация. — И, раз уж вы здесь, наберите мне пару бутылей для полива. Желательно, чтобы вода была комнатной температуры.

Она обещала, что Роман нас не разлучит, но уезжала, оставляя в одиночестве еще до свадьбы. В моих глазах этому прощения не было. Однажды мама на полставки меня уже не устроила, с чего было мириться с сестрой? Они меня бросили. Эта обида попала на удивительно благодатную почву детского страха, и за ночь окрепла и обросла шипами. В голове засела дурная мысль: больше мне не в кого верить и не на что надеяться. Теперь осталась только я сама и мои силы.

Сначала даже стыда не было — только гнев и недоумение. Почувствовав мое взвинченное состояние, сестра поспешила вмешаться:

— Ты хорошо подумала? — спросила мама испуганно.

— Знаешь, — вдруг сказала Лона. — С меня хватит. Рома давно предлагал мне переехать к нему, и я принимаю предложение.