Снаружи послышались голоса, перекрыв обычный приглушенный шум, который несла улица — скрип колес на тележках рикш, заунывные вопли торговцев креветочным концентратом, стук множества ног, обутых в ботинки на деревянной подошве. Заканчивалась третья рабочая смена на ближайшем заводе, работники спешили по домам и «экономам», чтобы воспользоваться коротким отдыхом.
Голоса стали громче. Один, знакомый, принадлежавший домовладельцу, противно ныл. Другой был требователен, обрубая короткие фразы, как вьетнамский уличный повар, что кромсает крысиную тушку двумя секачами. Тонкие губы старика чуть шевельнулись в кривой усмешке, кубики четок быстрее засновали в руке, постукивая, как настоящие высушенные косточки.
Заскрипела шаткая лестница, затем хлопнула дверь, кто-то вошел. Обычно посетители задерживались на несколько секунд, привыкая к полутьме, но этот гость двигался легко и без заминок. Чуть замедленно, наверное, внимательно высматривая, куда ставить ноги. Для женщины у гостя был слишком тяжелый и широкий шаг. Прошуршала циновка, принимая вес садившегося мужчины.
Пальцы старика, обтянутые пергаментной кожей, замерли, остановив щелкающий бег костяшек. Тишина расползлась по каморке, липкая и зловещая, как сеть, сплетенная тропическим пауком. Слепец поднял голову и медленно повернул ее вправо, затем влево, словно выписывая носом широкий вытянутый эллипс. Чуть обвисшая кожа, изборожденная многочисленными морщинами, не ощутила никаких изменений в температуре. Что ж, у гостя явно был фонарь, иначе он не смог бы двигаться так легко. Но пришельцу, по крайней мере, хватило такта не светить в лицо хозяина подземной лачуги.
Старик молчал, спокойный и недвижимый, словно гранитный камень, у которого в распоряжении все время мира.
— Добрый вечер, — гость заговорил первым, по-французски, очень чисто. Только растянутое и сглаженное «р» показывало, что для него это не родной язык. Хороший, приятный голос человека лет шестидесяти или немного старше. Такой бывает у добрых и открытых людей. Или у очень умных и опытных негодяев, которые годами оттачивают могущество слова.
— Выключи свет, — попросил, хотя скорее уж приказал старик. Голос у него оказался хриплым и каркающим, но произношение безошибочно выдало природного итальянца.
Тихо щелкнуло. Очень похоже на переключатель электрического фонарика.
— Прошу прощения, должно быть, прозвучало не слишком вежливо, — слепец самую малость смягчил стальную нотку в голосе. — Я слишком долго живу во тьме…
— Это понятно и естественно, — после короткой паузы отозвался гость. — Я не обижен.
Слепец едва заметно кивнул, самому себе. Прямота пришельца ему понравилась — никакого фальшивого сострадания к чужому увечью, спокойная несуетливая сосредоточенность.
— Итак, что привело тебя ко мне? — вопросил старик.
— Поиски, — лаконично отозвался гость. — Долгие и трудные поиски. Я искал «морлоков». Хотя бы одного. И, думаю, нашел.
Слепой отшельник остался недвижим, несмотря на темноту ни единый мускул не дрогнул на его лице. А о том, как резко сжалась костистая, похожая на птичью лапу рука — могли поведать лишь немые чеки.
— Забавно… Я думал, что «морлоки» — уже история, забытая много лет назад… И надо же, кто-то вспомнил про старый ужас повелителей мира… Что ж, ты нашел то, что искал, — старик ответил после долгой паузы, подчеркнуто обезличено, словно речь шла о совершенно постороннем и неодушевленном объекте.
— Ты знаешь, кто я, — так же спокойно, бесстрастно вымолвил гость. Тень вопроса едва теплилась в его словах, как уголек под слоем пушистого пепла.
— Конечно. Я часто слушаю радио, — улыбнулся отшельник. — Тем любопытнее твой визит. Личный визит… — он подчеркнул слово «личный». — Это … смело, учитывая, кого ты искал и нашел.
— Мне нечего скрывать и нечего бояться. Кроме того, я пришел с миром.
— Любопытно… — слепой старик низко склонил голову, коснувшись подбородком груди, словно утонул в глубоких думах.
Вдали пронзительно затрезвонил гудок заводской «железки» — по ветке проходил новый состав с углем. Они шли каждые четверть часа — с антрацитом из Корей и бурым с китайского севера — до развилки, разделяющей угольный поток на две магистрали. Одна линия проложена к Чунцину, где на заводском комплексе, принадлежащем русскому концерну, из камня будут выжимать газойль с помощью химии, нагрева и сжижения. Другая к хэбэйскому «энергокластеру». Вибрация от сверхтяжелого состава пронзила плотную землю, заставила чуть звякнуть проволочное основание светильника, сделанного из старой лампы.