Когда Иван увидел Арсения с револьвером, у него появилось чувство déjà vu. Словно опять напротив него стоял Коля Канарейкин, который готовился к теракту, насколько они были схожи с Арсением. Это чувство ввело его в легкий транс, он словно со стороны наблюдал за происходящим. Находясь в этом трансе, он заметил, как появился Елизаров. Господи, куда он лезет? Иван хотел крикнуть, чтобы предупредить его, но понял, что тогда обратит внимание захватчиков корабля на городового, который почему-то ещё не достал из кобуры револьвер. Внезапно Трегубов понял, что молодой полицейский ещё никогда не бывал в таких ситуациях и, возможно, сам боится выстрелить. Только бы его не заметили! Может, он всё-таки додумается вынуть револьвер?

От выстрела Иван вздрогнул и посмотрел на Арсения. На лице студента не было ни капли сожаления. Нет, зря он сравнил этого с Колей. Коля не смог бы хладнокровно убить человека.

Затем его, Гришу и ещё одного господина, которому принадлежала мука, перевели на мокшан. Они принимали мешки с мукой от таких же пассажиров, которые передавали их с парохода. Трегубов осмотрелся. Повсюду были грузчики, вооруженные старинными, но, очевидно, что вполне способными выстрелить, ружьями. Иван понял, что в такой ситуации проще отдать муку и не пытаться оказывать сопротивление, иначе помимо Елизарова будут новые жертвы среди пассажиров. Он надеялся, что Ольга вняла его совету и ушла к себе в каюту. Арсений сразу показал, что с ним шутки плохи. Всё серьезно. Трегубов таскал мешки. Его спина промокла, рядом молча трудился Григорий, даже ему сегодня было не до шуток. Чем быстрее они сделают работу, тем быстрее всё кончится.

И вот мешки закончились. Иван ещё раньше заметил, что мокшан привязан канатом к чему-то на берегу, где должны уже ждать подводы. Грузчики перешли с парохода на мокшан. Похоже, что они сейчас подтянут мокшан за канат на берег, а затем перегрузят мешки в телеги. «Пора бы им отпустить нас», – подумал Иван.

Гаврила перебрался на мокшан. Арсений что-то ещё внушал капитану, водя револьвером перед его носом. Наверное, объясняет, что не нужно пытаться их догнать. Наконец, закончив диалог, Арсений легко перескочил с палубы парохода на еловые бревна мокшана.

– Ну что, отпускаем этих? – Гаврила кивнул на троицу пассажиров парохода.

– Ни в коем случае, – поучительно произнёс Арсений, – если что пойдёт не так, это – наша страховка.

– Но не брать же их с собой в Матвеевское, – возразил Гаврила.

– Гаврила, какой же ты дурачок, – мягко сказал гораздо более молодой сообщник бригадиру грузчиков, – зачем ты сказал при них куда мы направляемся?

Арсений снова достал револьвер, пока грузчики отцепляли мокшан от парохода. То, что произошло дальше, Иван потом вспоминал не раз, прокручивая в своей памяти. Это было плавное и одновременно невероятно быстрое движение. Григорий одной рукой ударил снизу по дулу ружья Гаврилы так, что оно подскочило вверх, затем молниеносно поднырнул под руку с револьвером Арсения и оказался у того за спиной. Арсений даже не успел повернуться, когда на его шее затянулась неизвестно откуда появившаяся веревка. Револьвер выпал из кисти, а руки молодого человека инстинктивно рванулись к горлу. Но удавка была уже затянута. Гриша надёжно удерживал её одной рукой, а другой рукой ловко подхватил падающий револьвер. За это время Гаврила успел только опустить дуло ружья. Но стрелять уже было нельзя, между Гришей и ружьем Гаврилы находился Арсений, который, выпучив глаза, беззвучно корчился в судорогах.

– Не стоит даже пытаться, – сказал Григорий, пристально смотря глаза в глаза Гавриле.

Тому ничего не оставалось, как опустить ружье. Гаврила имел большой опыт драк и схваток с разбойниками, так как защита судов от разбойников в до пароходную эпоху ложилась именно на бурлаков. Однако, сейчас бывший «шишка» артели понял, что столкнулся с настоящим хищником, которого лучше не злить и тогда, возможно, он тебя и не тронет. Пройдёт мимо.

– Отпусти их, – к удивлению Трегубова, приказал Гавриле Гриша.

– Идёмте, – Трегубов взял под локоть изумленного господина, с которым грузил муку.

Они вдвоем с трудом перелезли на пароход, держась за последний швартовый канат, соединяющий оба судна. Иван обернулся, чтобы посмотреть, как Коновалов переберется вслед за ними. Тот понял, чего ожидал от него следователь, и отбросил от себя труп Арсения.

– Я уезжаю с ними, Иван Иванович, берегите девушку, любовь да совет, как говорится, – улыбнулся уже прежний Гриша, вернувшийся в тело безжалостного убийцы, который явился Ивану лишь на краткое мгновение.

Последний швартовый был убран. Грузчики взялись за канат на мокшане, и барка, набитая мешками муки, резво двинулась к берегу.