Гарри сделал так, как ему было сказано, и внезапно всё почернело. Он почувствовал, словно его сжали со всех сторон. Через долю секунды всё закончилось, и Сириус с Тонкс повели его вперёд. Его всё ещё пожирал страх из-за возвращения в штаб-квартиру. Боль в шраме значительно ослабла, но её силы всё равно хватало, чтобы заставить Гарри нервничать. Да всё, что касалось его шрама, заставляло его нервничать. Он очень хотел знать наверняка, был ли Волдеморт всё ещё в его голове или нет. Ему совсем не нравилось то, что он не знал, представлял он опасность для других или всё же нет.

— Мы почти на месте, Гарри, — подбодрил его Сириус, когда они, во главе с Чарли Уизли, добрались до потёртых ступенек дома номер двенадцать на площади Гриммо.

Чарли достал палочку и стукнул ею по двери. Раздалось несколько громких металлических щелчков, и дверь со скрипом открылась. Чарли поспешил внутрь, Тонкс и Сириус последовали за ним, помогая Гарри, последним зашёл Виктор. Дверь они закрыли максимально тихо, чтобы не разбудить миссис Блэк, а затем молча прошли весь путь мимо её занавешенного портрета, пока не добрались до кухни.

— Чарли, воспользуйся камином и позови Дамблдора и Поппи, — тихо сказал Сириус, заводя вместе с Тонкс Гарри на кухню. — Виктор, а ты принеси аптечку.

Двое волшебников кивнули и побежали выполнять поручения, в то время как Сириус с Тонкс осторожно сняли с Гарри надетый на него плащ Пожирателя. Гарри не мог заставить себя сопротивляться, даже если бы и захотел. Разум заволокло пеленой, да и голова то и дело кружилась. Он чувствовал, что заблудился в тумане собственного сознания. Он знал, что ему придётся всё всем объяснять, как знал и то, что они никогда не поймут причин его поступков. Откуда им было знать, какого это потерять опекуна и услышать после этого, как голос давно умершего человека говорит тебе, что, если ты останешься, второй твой опекун тоже умрёт? Они никогда не поймут, насколько важна была семья для Гарри. Семья представляла для него всё. Те мгновения, когда он думал, что Сириуса убили...

— Просто держись, Гарри, — заботливо сказал Сириус, снимая с него перевязь с ножами. — Мерлин, да ты определённо был готов к битве. Похоже, нам повезло, что ты узнал голос Виктора. — Не получив ответа, Сириус нервно оглянулся на Тонкс, после чего пододвинул стул и помог Гарри сесть. Он закусил нижнюю губу, приседая на колени перед парнем и осторожно снимая с него рубашку, чтобы оценить размах нанесённого ему ущерба. — Снейп нам всё рассказал, Гарри, — продолжил он, пытаясь заполнить повисшую тишину. — Мы знаем, что Волдеморт обманул тебя, притворившись Джеймсом той ночью, знаем, что твоя магия подавлена.

Виктор поспешно вбежал на кухню, неся с собой аптечку, и поражённо ахнул.

— Ч-что они с ним сделали? — спросил он. — Он весь покрыт синяками!

Сириус осторожно проверил, нет ли у парня сломанных ребер, и посмотрел в его замутнённые глаза, пытаясь найти в них хоть толику узнавания. Но её не было. Гарри просто смотрел перед собой, ничего не видя.

— Виктор, дай мне нюхательную соль, — нервно сказал Сириус.

Виктор сделал так, как было сказано. Сириус открыл пузырёк и поднёс его к носу Гарри. На этот раз парень отреагировал. Он отдёрнулся и упал бы со стула, если бы Тонкс его не поймала. Сириус поставил пузырёк на стол и оглянулся.

— Тонкс, Виктор, можете ненадолго оставить нас? — дрожащим голосом спросил он. Виктор кивнул и вышел, но Тонкс медлила. И Сириус знал, почему. Прошедший месяц выдался тяжким для них всех, но тяжелее всего пришлось Сириусу. — Тонкс, прошу, просто поверь мне, — взмолился он. Тонкс наконец кивнула и вышла из кухни. Протерев глаза, Сириус пододвинул ещё один стул и сел напротив крестника. — Гарри, пожалуйста, посмотри на меня.

Медленно, очень медленно Гарри поднял взгляд, и зелёные глаза встретились с голубыми. Боль встретилась с болью. Горе встретилось с горем. Они оба — и крестник, и его крёстный — знали, что им нужно было многое сказать друг другу, но никто не мог заставить себя заговорить первым. Гарри понимал, что все его извинения в данный момент не будут иметь никакого смысла, а Сириус, в свою очередь, понимал, что все его нотации лишь усилят чувство вины, терзавшее его крестника. Нет, конечно, потом он ещё несомненно его отчитает, и Гарри, возможно, будет ещё долго извиняться за всё.

— Гарри, послушай, я знаю, нам о многом нужно поговорить, — сказал наконец Сириус, достав палочку и взмахнув ею над запястьями Гарри, после чего засохшая кровь с них исчезла. Затем он достал из аптечки чистый бинт. — Убежать, как это сделал ты, было, возможно, худшим решением, которое ты мог принять, но... думаю, я понимаю, почему ты решил это сделать. — Сириус осторожно замотал бинтом запястье Гарри и кисть его левой руки, так что ими стало практически невозможно пошевелить. — Ты вечно думаешь, будто это ты должен всех защищать, но тебе нужно понять, что твой отец завещал мне заботиться о тебе. — Сириус занялся правым запястьем парня. — И он бы никогда не попросил тебя подвергнуть себя опасности, дабы защитить меня.

Гарри стало стыдно, и он склонил голову. Почему-то он чувствовал себя крайне неуютно от того, что Сириус проявил подобное понимание. Какая-то часть его желала, чтобы Сириус злился, ведь он, Гарри, заслужил это. Он заслужил любое наказание, которое Сириус придумает для него, за то, что причинил ему столько беспокойства. Он сделал для меня так много, а я только создаю проблемы. Я лишь постоянно подвергаю всех опасности. Из-за меня лишь гибнут люди.

Тихий стук в дверь положил конец их разговору.

— Сириус? — позвала Тонкс, чуть приоткрыв дверь и просунув голову внутрь. — Прибыли Дамблдор и Поппи.

Сириус кивнул, оглянувшись через плечо на Тонкс.

— Пусть заходят, — сказал он, убирая остатки бинта обратно в аптечку.

Дверь полностью открылась, но Гарри не стал поднимал головы. Он услышал, как несколько человек зашли внутрь и ахнули. По правде сказать, он не думал, что его ранения были настолько уж плохи. Да, ему было больно, но по сравнению с тем, что он испытывал раньше, это была ерунда. А покалывание в шраме, слава Мерлину, лишь вызывало легкое раздражение. Парень не знал, сколь долго он бы смог выдержать постоянную головную боль.