— Нет, я там больше не был. Высадил его на подъездной дорожке и поехал с детьми прямо домой. Понятия не имею, в котором часу, наверно, около половины четвертого. И с тех пор я его не видел.

— И в доме не были? Может, искали там что-нибудь?

— Искал? Да за каким чертом мне лазить к нему домой?

— Может, за компьютером?

Габриель смеется. Слишком громко, думает Карен.

— Вы уверены, что он у него вообще был? У него был старый тяжеленный телевизор да транзистор.

— Ладно, однако ваш дед преподавал в университете. И занимался научно-исследовательской работой. Вы ведь не станете утверждать, что он работал с бумагой и ручкой?

— Ясное дело, на работе у него был компьютер. Может, и дома держал какое-нибудь старье.

— Как по-вашему, где он может находиться?

— Во всяком случае, я никакого хренова компьютера не крал. Может, старикан прятал его где-нибудь. Честно говоря, после смерти матери он малость повредился умом.

— В чем это выражалось? Деменция вашего деда, я имею в виду.

Габриель бросает на нее раздраженный взгляд, когда понимает деликатное замечание.

— Не знаю. Просто он вроде как зациклился на этом окаянном острове и всяких там исторических глупостях. Болтал про то, как все было раньше и что теперь народ только за деньгами гоняется, а на все остальное ему плевать. Чудил маленько, вот и все.

Скорее уж мыслил вполне здраво, чем чудил, думает Карен.

— Что-нибудь в особенности его возмущало? — спрашивает она.

— Не знаю, я не слушал, когда он заводил свою шарманку. Но, черт побери, дураком он не был, — неожиданно добавляет Габриель. — Старый просто, так и запомните.

Карен слышит тон, видит взгляд, и ее охватывает уныние. Способен ли этот малый, который на бумаге выглядит первым кандидатом в преступники, на самом деле убить родного деда? Н-да, возможно, но тогда он убил человека, которого любил куда больше, чем готов признаться даже самому себе.

Она решает сменить тему.

— Насколько я понимаю, мама у вас умерла рано?

Габриель издает горький смешок.