— В котором часу? Когда вы уехали из дому?

— Да не помню я. Сразу после восьми, пожалуй, в четверть девятого. Во всяком случае, успел на девятичасовой паром, но шуму было много.

— Что вы имеете в виду?

— Катя сердилась. Точнее, ее родители. Я обещал привезти детей самое позднее в девять, а привез на полчаса позже.

— Вы сильно повздорили? Раз они так негодовали, а?

— А что? Это ведь не имеет отношения к делу.

— Где вы работаете?

Тактика срабатывает. На миг Габриель Стууб совершенно теряется, от неожиданной перемены темы. Глаза перебегают с Карен на Бюле и обратно, словно он ищет опору.

— У Гротов, — покорно отвечает он. — Бутилирование и отгрузка.

— Кто ваш непосредственный начальник?

Секунду Габриель размышляет.

— Пожалуй, Йенс. Он вроде как начальник по сбыту или как его там, но в основном мы сами справляемся.

— Фамилия?

— Ясное дело, Грот. Йенс Грот, сын Бьёрна, которому принадлежит вся шарашка.

Карен делает пометку.

— В котором часу вы уехали от деда?

На сей раз перемена темы вызывает чисто физическую реакцию. Скулы Габриеля принимают зеленоватый оттенок, руки крепко стискивают подлокотники кресла, будто ему требуется опора. Секунду Карен опасается, как бы его опять не стошнило. Потом он проводит ладонью по лбу и глазам, медленно встряхивает головой.

— Не пойму я, о чем вы. Про что вы толкуете?

— Про вечер сочельника. Вы ведь подвезли деда домой, насколько я понимаю. Или вы с тех пор побывали там несколько раз?

С определенным облегчением Карен видит, как цвет его лица возвращается в норму. Габриель смотрит ей прямо в глаза.