Карл поднимает куртку, которую бросил на пол.
— Отпирайте арсенал, я без оружия, — говорит он Турстейну Бюле.
Тот кивает.
Карл бросает еще один презрительный взгляд на Хелену Трюсте и поворачивается к двери.
— Ну же, чего ждете?
Корнелис Лоотс, не снимавший куртки и шапки после короткого пути из гостиницы в участок, хватает его за плечо, Карл раздраженно оглядывается.
— Что вы сказали? — спрашивает Корнелис.
Он смотрит на Хелену. Делает шаг к этой женщине, на лице которой проступило слабое, но вполне осмысленное выражение.
— Винный погреб, — тихо говорит она. — Он запер ее там, пока… Хотел, чтобы я…
Она умолкает.
— Чтобы вы — что? — кричит Карл, делает шаг вперед, но Андерсен останавливает его.
Однако Хелена смотрит Карлу в глаза.
— Все равно слишком поздно, — говорит она. — Он ведь уже успел вернуться.
81
За один раз она делает двенадцать шагов. Останавливается, поднимает стеклянный стакан, удостоверяется, что огонек реагирует. С каждой минутой заметно холодает, и теперь она явственно чувствует на лице дуновение ветерка, даже не наклоняясь. Двенадцать шагов. И еще двенадцать. Она чувствует, как рука погружается в пустоту, понимает, что ход опять разветвляется, но на сей раз нет никаких сомнений, куда идти.
Не раздумывая зачем, она продолжает считать шаги, еще двенадцать, останавливается, напрягает все чувства. Слушает звуки, ищет просветления в черноте, чувствует на лице ветерок, набирающий силу. Защитное стекло она больше не поднимает. Идет, останавливается, снова идет. Идет, останавливается. И вдруг ухо улавливает какой-то звук. Легкий жалобный посвист. Еще двенадцать шагов. И еще. Теперь посвист слышен отчетливо, а вместе с ним что-то другое. От порывов ветра снаружи двигается что-то прямо перед нею. С глухим жалобным звуком.
Она догадывается, что́ это, еще прежде чем видит.
Легкое изменение красок едва заметно. И все же свеча выхватывает в кромешной тьме слабый оттенок серого. Серый прямоугольник всего в нескольких метрах. Отверстие тщательно заколочено снаружи. Восемь шестидюймовых досок и еще одна доска наискось изнутри, да и снаружи, наверно, тоже. От облегчения сердце пропускает один удар. Заколочено, не замуровано.
Доски плотно подогнаны, но и миллиметровых пазов достаточно. Она опускается на колени, прижимается глазом к одной из щелок. Новый порыв ветра заставляет ее быстро отстраниться. Но кое-что она увидела. Снаружи темно, ветер сильный, вероятно штормовой, думает она. Однако же не совсем темно, не тот плотный, непроглядный мрак, что в ходах за спиной. Наверно, это фонари с телеантенны в Скребю отсвечивают на снегу, думает она и вздрагивает. Тогда, значит, идти недалеко. Километр, наверно, максимум два. Закоченеть я не успею. Или? Ледяной холод проникает в щели, добирается до тела, и ей вспоминается метеокарта. Тонкая футболка при минус семнадцати.
Я справлюсь, внушает она себе, глубоко вздыхает, чтобы выдержать боль. Поднимает ногу для удара. И замирает. Неожиданно резкий порыв ветра налетает на нее и исчезает в проходе за спиной. Инстинктивно, не раздумывая, она понимает, что это значит. На сей раз это не просто ветер снаружи. Это сквозняк. Уильям Трюсте наверняка вернулся и открыл дверь винного погреба.