— Что случилось?

— Ему опять плохо.

— В каком смысле?

Хелена громко вдохнула.

— Он невнимательный и не контролирует свои эмоции. К тому же он вступил в сложный возраст.

— Мы говорим так с его шести лет.

— Подростковый возраст превращает очаровательного шалунишку в монстра.

— А тебе не приходило в голову, что у этого могут быть другие причины?

— Например, какие?

— Перемены, нестабильность в жизни, — Рино пожал плечами, чтобы смягчить свои слова, но язык тела для Хелены остался недоступен.

— На что ты намекаешь?

— Я слышал, у него в жизни появился новый мужчина, стремящийся занять место отца?

— То есть это твой диагноз, во всем виноват Рон? Черт, Рино, до чего же ты опускаешься!

— Если его снова что-то тревожит, значит, нужно искать причину в каких-то недавних событиях.

— Например, в том, что ты решил, что сейчас самое время собрать чемодан и переселиться в край вяленой трески?

— Я думаю, для подростка гораздо сложнее смириться с тем, что в его доме теперь живет голландец, который с утра до вечера бормочет что-то непонятное.

— Не думала, что когда-нибудь скажу тебе это, Рино, но иногда я тебя почти ненавижу. Иди посиди под сушилкой для рыбы и проветри свои помутившиеся мозги. И, раз уж к слову пришлось, Рон говорит по-норвежски лучше тебя.

Связь прервалась, но как только Рино сел в машину, Хелена снова позвонила.

— Скоро осенние каникулы.

Он совсем забыл.