- Будь на высоте, Джерри! - шептал Эдамо уголками рта, он лютой ненавистью ненавидел Лайна.

  - Видишь, как слова расползаются? - шипел Губер. - Что важнее для тебя – футбол и оценки, или же паршивая распродажа шоколада?

  Звонок зазвенел снова. Это означало, что через две минуты двери классов будут закрыты на ключ. 

  К ним приблизился человек по прозвищу Бенсон. Он был неравнодушен к новичкам. Было бы неплохо проигнорировать его, чтобы остаться незамеченными и не вступить с ним в контакт. Но было ясно, что Бенсон направлялся именно к ним. Он был дураком, хотя и знал об отсутствии собственных тормозов, как и о собственном абсолютном равнодушии к любым правилам.

  Когда он приблизился к Джерри и Губеру, то начал подражать Джиму Кенни, похлопывая себя ладонями и сутуля плечи: «Эй, парни. Я мог бы… я мог бы походить в ваших ботинках… я мог бы походить в ваших ботинках… в ваших, мальчик с мельницы…» Он играючи стукнул Джерри рукой.

  - Да пошел бы ты куда-нибудь со своими ботинками, Бенсон, - крикнул кто-то. И Бенсон начал плясать: теперь он был Сэмми Дейвисом, широко раскинув руки, отбивая ногами чечетку и изгибая тело.

  Поднимаясь по ступенькам, Губер сказал:

  - Сделай доброе дело, Джерри, начни заниматься шоколадом – сегодня.

  - Нет, Губ.

  - Почему нет?

  - Всего лишь не могу. Я так решил.

  - Хренов «Виджилс», - прошептал Губер.

  Джерри ни разу не слышал, чтобы Губер ругался. Он был кротким – из тех, кто всегда падает с первым же ударом кулака, и может простить тебе все, что угодно, он был беззаботным, и всегда бегал по дорожке вокруг поля, пока все остальные нервозно сидели, если тренера случайно позвали к телефону.

  - Это не «Виджилс», Губ. Они тут больше не причем. Это я.

  Они остановились около шкафчика Джерри.

  - Ладно, - сказал Губер. Он уступил, зная, что в данный момент было бесполезно доказывать что-либо еще. Печаль внезапно опустилась на Джерри, наверное, потому, что Губер выглядел очень тревожно, будто какой-нибудь пожилой человек, готовый помочь во всех горестях, что бывают на земле. Худое лицо было помятым и осунувшимся, глаза призрачны, словно он очнулся от ночного кошмара, который трудно забыть.

  Джерри открыл шкафчик. Он когда-то, в первый же день занятий в школе приколол кнопками плакат к задней стенке шкафчика. На плакате было изображено широкое пространство пляжа, на развернутом небе сверкала звезда, она была где-то вдалеке. По пляжу шел человек – маленькая уединенная фигурка во всем этом огромном мире. В углу яркими изумрудными буквами красовались слова: «Сумею ли я разрушить вселенную?» - по Элиоту, написавшему «Потерянную землю», они это проходили по Английской Литературе. Джерри не слишком вдавался в смысл этих слов, но его манила тайна изображенного на нем пространства. Украсить свой шкафчик каким-нибудь плакатом было традицией «Тринити». Джерри выбрал этот.

  Он не мог долго думать о пространстве. Зазвенел последний звонок. У Джерри осталось тридцать секунд, чтобы попасть в класс.