Кроме этого мы купили яйца, соленое сало, большую утку и кринку сметаны.

Тяжелое в телегу таскали носильщики под присмотром Акулины, а мелочь я могла донести и сама. Когда все припасы были уложены, Селиван пошел на рынок и через полчаса вернулся с простой, но добротной напольной колыбелью. Ну вот, теперь все.

Вернувшись домой, я оставила слуг разгружать телегу, а сама быстренько переоделась в свое самое старое платье и пошла в парикмахерскую. Возле входа меня встретил Прошка и доложил:

- Тимофей Яковлевич уехали!

- Куда это? – я подергала дверь, но она оказалась запертой.

- Не знаю! Сказал, что вернутся поздно! – мальчишка подошел ближе и заглянул мне в глаза. – А что на обед у вас, Елена Федоровна?

- Приходи, узнаешь! – я взъерошила его и без того растрепанные волосы. – А ну-ка, проведи меня через другие двери.

- Зачем это?! – испугался Прошка. – Хотите опять щи спереть?

- Нет! – засмеялась я. – Помочь хочу дядюшке.

- Помочь? – он шмыгнул носом. – А как?

Я наклонилась и зашептала ему на ухо, рассказывая о своих планах.

- Тимофей Яковлевич обрадуется, наверное… - неуверенно произнес Прошка, а потом хитро поинтересовался: - А меня в помощники возьмете?

- Куда же я без тебя?!

Мальчик повел меня через заросли крапивы, росшие вокруг парикмахерской, ловко избегая ее жгучих «поцелуев». Вскоре мы оказались у открытой двери, возле которой сидел худой пес на цепи. У него выпирали ребра, живот высох так, что вместо него образовалась впадина. Одно ухо животного висело тряпочкой, а другое пока еще стояло.

- Господи, а это что?! – я взглянула в его глаза, полные безнадёги. – Прошка, что с собакой?!

- Да что ж… Елена Федоровна… Али сами не видите? – мальчик присел рядом с псом и прижался к нему. – Дядюшка ваш ежели даст Тузу корочку, и то хорошо… Я делюсь с ним, да разве много могу дать? Сам живу как попрошайка.

Я погладила пса по большой голове и сняла цепь, под которой шкура превратилась в один сплошной мозоль.

- Прошка, отведи Туза ко мне в дом и скажи, чтобы Селиван покормил его. Пусть пес там и остается, - приказала я, и Прошка радостно закивал.

- Хорошо, Еленочка Федоровна!

Я просто пылала гневом. Ну что за человек?! Неужели так жалко тарелку каши или щей?! Довести животное до такого состояния!