Голос знакомый. Где я его слышал?

— Ну так что?

Это уже Гвоздь. В ярко освещённом пространстве возникли контуры хозяина и ещё кого-то.

— Он.

— Заберёшь?

— Что при нём было?

— Наглеешь, Твист.

Твист… Твист… Точно! Штурмовик из команды Мёрзлого, его замыленная копия.

— Мёрзлый велел взять всё.

— Я мог не сообщать вам.

— Мог. Но сообщил.

— В следующий раз умнее буду.

— Зря ты так, Гвоздев. Мёрзлый рано или поздно обо всём узнает и потребует ответа. Хочешь отвечать перед Мёрзлым?

Хозяин не хотел. Перед Мёрзлым никто не хочет отвечать. Я помню это лицо. Маска смерти. Что бы ты ни делал, куда бы ни бежал — он дотянется и воздаст по заслугам, и это будет похуже свежевания. Не с него ли примас лепил образ Великого Невидимого?

Цепь ослабла, я рухнул на пол. Щёлкнул ключ, наручники раскрылись. Надо мной склонился Твист.

— Ну, привет что ли? Давай, продирай зенки, домой поедем. Командир тебя заждался.

Тело я почти не чувствовал и, вместо того, чтобы встать, заёрзал по полу как червь. Твист присел на корточки, растёр мне сначала руки, потом ноги. Мышцы пронзили иголки, я скрипнул зубами. Больно. Но чувствительность начала восстанавливаться.

Твист бросил мне под ноги берцы. Я обулся, встал. Придерживаясь за стену, двинулся к выходу. Наногранды всё ещё работали, отдавая последнюю силу. Когда вышли во двор, я уже мог передвигаться без поддержки.

Двор заливало восходящее солнце, я провисел на цепях почти сутки. Народ смотрел на меня без вчерашней ненависти, и свежевания не требовал. Отчасти это могло быть связано с тем, что посреди двора на Т-образной перекладине головой вниз висела окровавленная туша. Кровь уже запеклась, тело выглядело как сплошная короста. Понять, кто это, Танцор или Сивер, было нельзя. С уверенностью можно сказать лишь то, что это его крики пробивались вчера сквозь стены.

Меня передёрнуло.