— Мы станем драться!
— А если драться будет поздно?
Старпом вздохнул и оглянулся:
— Голова-из-соломы поручится за меня, я хороший мастер. У торгаша там свои знакомые. Ничего не будет, найдем другой корабль. Но с вами лучше, господин!
Лояльность я оценил, но дискутировать не стал:
— Курс на Глотку?
Неожиданно вмешался Сома:
— Господин, если мы вытащили кого-то из воды, то разве мы должны менять планы?
— Действительно, — подхватил каменщик. — Я готов оплатить ваши издержки!
Дальше была непереводимая игра слов и смыслов, дополненная многоплановым использованием Речи, пока Сома выкручивал нашему неожиданному нанимателю руки. Я смотрел без интереса, прикидывая возможные последствия. Принцесса говорила, что торговать с каменщиками выгодно, но что-то я сомневаюсь, что их пустят в царские земли. Значит, у них действительно должны быть налажены связи с «поперечниками». Корабль на дне лежит не первое десятилетие, они здесь давно, но постоянного форпоста нет. У них связи с восточным архипелагом и настолько крепкие, что все та же Принцесса считает, что тамошние князья продались. То есть тихая война за влияние и агенты среди местного криминала, что он подтвердил наличием неких «друзей». Каменщики — прямая угроза трем главным царям и Храму, но они подбираются к Повелительнице и даже делают для нее корпус яхты, они даже пушки ей сделали!
Не прогадал ли я с их спасением? Может и да, но оставить людей посреди моря без припасов на разваливающейся шлюпке — неправильно. Да, я слюнтяй и размазня, но меняться не собираюсь. К тому же у меня куча артефактов, которые принадлежали этим ребятам. И нельзя ли как-то исхитриться и вернуть им под видом поднятого со дна ничейного имущества? Получив менее ценные, но более полезные в жизни? Если я выкину планшет за борт, никто не поверит в искренность содеянного. А если верну владельцам? Посмотрю на корабельные артефакты, хлопну себя по лбу и заору — надо же, а мы такой же вытащили с утонувшего! Так вот что это за фигня! Но хлопать нужно в надежном месте, предварительно перепрятав найденное. Ведь жезл-то я засветил.
Лодку спасенных на буксир брать не стали, она бы затонула при малейшей волне. Еду и питье они приняли с благодарностью — каменщик, и с равнодушным спокойствием — пацан. Ели без жадности, но смололи все до крошки. Я лишь заметил, что «кривоногий» спокойно сидел у борта, а вот каменщик даже не задумываясь разместился на крышке люка в трюм, точно посередине Корыта, и то и дело посматривал на вход в мою каюту.
— Ты боишься воды?
Речь позволяла вести разговор не подходя и не надрывая голос. Каменщик вытер губы и кивнул:
— Вспоминаю дом. Эти места спокойны, их не зря называют «благословенными». Дикари не понимают и не ценят того, что им досталось, но догадываются.
Дикари, значит? Кстати, говорил он со мной на своем языке, гладком и чеканном. На язык Принцессы не похоже ни разу.
— У вас иначе?
Он улыбнулся:
— Представь морского зверя размером с эту лодку, стремительного и беспощадного. И столь же сильного, как ты сам.
Речь донесла образ и я уточнил: