Шли месяцы, об Адаме никто ничего не слышал, и в доме становилось все более уныло.

Сначала мать не сомневалась, что он сбежал, просто чтобы разобраться в себе. Через несколько дней пришло письмо от хозяина квартиры с возвратом залога и сожалениями о потере хорошего жильца. Потом пришли результаты экзаменов, адресованные в Спэниш-Коув. Адам провалил несколько модулей, и ему предстояла пересдача в сентябре.

Наступил сентябрь, по-прежнему ничего.

«Он впал в панику», — объясняла всем Кэтлин. Она злилась на себя за то, что ничего не заметила. «Все потому, что слишком погрузилась в проблемы с Райаном», — говорила она. Райан съехал из дома, снова начал употреблять наркотики, и потом, в августе, у него была передозировка. Он едва выжил и сейчас лежал в клинике и не хотел говорить ни с кем из родственников. Врачи ничего не скрывали, если Райан не хочет, чтобы ему помогли, никто его не спасет, и неизвестно, случайная это передозировка или нет.

Все это время Кэтлин умудрялась всех поддерживать. Она ничуть не сомневалась, что с Адамом все хорошо, что бы ни говорили вокруг и что бы ни говорили дома.

Иногда выдавались тяжелые дни: Кэтлин все же только человек. Клио никому ничего не говорила, но заметила, что вечером мать иногда принимает какие-то таблетки, видимо, чтобы уснуть. А иногда Кэтлин глотала таблетки и днем.

Папа не хотел даже говорить об Адаме. Он неохотно помогал в организации поисков, и, судя по всему, первое место среди его эмоций занимал гнев.

Кэйт и Элен считали, что брат покончил с собой. Они не высказывали свое мнение вслух, но это становилось ясно по их умолчаниям и отказу обсуждать, что будет, когда он найдется, и что произойдет после этого.

Джеймс поначалу считал, что Адам сбежал, но шло время, и он тоже перешел в лагерь сторонников версии самоубийства. И даже имел глупость заявить об этом во всеуслышание, за что Клио едва его не прибила.

Клио дергала за нитку, торчащую из наволочки. Она не хотела огорчать мать рассказом о своих тревогах. На матери держался весь дом.

Всегда. Кэтлин играла роль дипломатического корпуса во всех семейных спорах, в столкновениях детей с Фрейзером и друг с другом. Она всегда чувствовала, когда лучше встать на чью-то сторону или отойти в сторону и поддержать обоих; но в последний год стресс брал свое. Споры с Фрейзером измотали ее.

Ступив на ступеньку, Клио сразу поняла, что они снова спорят, на сей раз, судя по звуку, у Фрейзера в комнате.

Клио не знала точно, почему ее родители спят в разных комнатах. Как-то раз она спросила об этом маму, и та засмеялась и ответила, что Фрейзер храпит, как паровоз. В другой раз она сказала, что еще много лет назад привыкла уходить с Клио на ночь в другую комнату, чтобы не будить Фрейзера, когда ее кормит.

Сама Клио не вполне доверяла ни одному из объяснений, но предполагала, что здесь всего понемногу. Райан в свое время говорил, что Кэтлин ушла в другую комнату, потому что не хочет больше детей.

— Ты ее добила, Клио. Маленькая, ты никогда не засыпала больше чем на два часа.

В ответ она немедленно посылала его подальше.

Клио тихо прошла по лестничной площадке к двери комнаты Фрейзера. Ей нужны были деньги. Она собиралась пойти повеселиться и не хотела, чтобы дрязги родителей расстроили ей планы. Но ее рука застыла у двери, так и не отворив ее. Сначала нужно послушать, о чем они говорят.

— Я просто не понимаю, почему ты так мало делаешь для поисков Адама! — говорила Кэтлин. — Можно подумать, тебе все равно. Но Адам не Райан. Ты же любишь Адама!

— Я люблю Райана, — возразил Фрейзер.