А потом глаза выхватывают пять стремительных двухколёсных силуэтов. В нашу сторону несутся знакомые раздолбанные чопперы. На каждом ездок и пассажир с оружием в руках.

Тройка выбирает себе целью небольшую группу бойцов из Уайтклэй. Оставшиеся летят к нам, завывая и стреляя наобум. Кретины.

Тай диким котом стелется по земле, уходя от свистящей смерти. Бранои, чей кинетический барьер отразил пули, спокойно выцеливает первый мотоцикл и спускает курок. Единственный плазменный сгусток пробивает руль чоппера, грудь водителя, а следом и пассажира позади.

Мне некогда перезаряжать Карателя. Разрывные, так разрывные! Поэтому, недолго думая, я жму на спусковой крючок. Крупная пуля впивается наезднику в горло, а через миллисекунду взрывная волна разносит всё его тело и сбрасывает посечённого пассажира наземь.

Сразу же перевожу прицел на стрелка позади станкового пулемёта, но та самопальная тачка поспешно газует назад. Прямо на полной скорости решает убраться. Что-то такое читается в этой торопливости: “Виноват, зря быканул”.

Третий мотоциклист падает со стрелой в затылке, и я на бегу бросаю взгляд на наших. Один из бойцов лежит на земле в луже крови. Остальные в порядке. Враги, выбравшие их целью, мертвы.

— Скоро вернусь! — ору для окружающих.

Рывком подлетаю к опрокинутому стальному коню, чей водитель поймал стрелу. Его товарищ кряхтит на земле, схватившись за спину. Не выпуская револьвер из руки, бью его по лицу. С треском сминается нос. Зрачки ублюдка закатываются куда-то к макушке.

Несколько секунд, чтобы поднять повидавший многое транспорт, несколько эмоциональных пинков, чтобы завести, и, пробуксовывая, я газую вслед за улепётывающей тачкой.

Потому что один язык хорошо, а два — лучше. Да и нельзя терять возможность ослабить форпост Самеди, выбив ещё несколько бойцов.

К тому же мне нравится их машина. Вот правда, где я ещё найду реквизит из Безумного Макса? Узнать бы, что за чокнутый гений ваяет в их лагере такое. Он нам пригодится.

Грунт под колёсами сменяется асфальтом. Десяток секунд мне удаётся оставаться незамеченным, потому что стрелок в кузове пялится по ходу движения машины и что-то орёт водителю, активно жестикулируя. Ну там не надо быть телепатом, чтобы уловить примерный смысл.

“Братан, пиздец! Гони! Наших всех перебили!”

Их небось послали кошмарить лагерь Кёртиса, зная, что тут осталось маловато защитников. Да и сильных бойцов никаких нет. А вместо лёгкого налёта, они потеряли почти все в первые секунды боя. Невезуха, да.

Стрелок, наконец, бросает опасливый взгляд себе за спину и вздрагивает. Потому что я дружелюбно машу ему рукой. Прежде, чем пулемёт развернётся и противопулевые щитки закроют говнюка, Анаконда вышибает ему мозги. Мертвец падает в кузов, а через несколько секунд от толчка машины кубарем слетает на дорогу и со шлепком остаётся лежать на асфальте.

Вильнув, объезжаю его и через несколько секунд сравнявшись с машиной, вежливо стучу по броне, наваренной со стороны водителя. Почему-то мне не отвечают. Лишь пытаются столкнуть с дороги резким движением влево.

Чертыхнувшись, притормаживаю, пропуская беглеца вперёд, и вскоре вновь догоняю его.

— Эй, сухопутные крысы! — кричу я с задором. — Приготовьтесь, вас будут брать на абордаж!