— Чушь! — взвилась королева Бриония, её лицо перекосилось. — Не верьте ему! Он заодно с Лефортом! Он убил короля, чтобы занять трон!

— Заткнись, — крикнул кто-то из толпы. Следом полетело яблоко и сочно шлёпнулось у ног королевы, обдав подол брызгами. Та шарахнулась в сторону.

Я заметила, как изменилось лицо отца. Теперь он бросал косые взгляды по сторонам, как затравленное животное, держал скрюченные пальцы у пояса, словно ждал, что сейчас нападут — и готовился выцарапать глаза. Чувствует, куда ветер дует. На народной любви им с королевой не выплыть.

— Так её!

— Только мужа схоронила, а уже с новым в спальню!

— За короля!

На помост градом сыпется всё, что нашлось в карманах и под ногами: огрызки, орехи в скорлупе, гнилой помидор, камни. Гвардейцы пытаются отодвинуть толпу, но та напирает, строй по бокам дорожки схлопывается, и путь к карете теперь отрезан. Королева прячется за спины фрейлин, шипя от злости.

Герцог Вилфорт, напротив, прошёл вперёд, длинные полы изумрудного камзола хлопнули птичьими крыльями.

— Жалкая чернь! — заорал он, разбрызгивая слюну. — Вам дурят голову! Он пришёл сюда без единого доказательства!

Он надрывается, изрыгает потоки грязи на тех, кем желал править. Я смотрю на лица и вижу в них отражения своих чувств: отвращение и гнев. Но чем дальше от помоста, тем больше людей поворачивается в другую сторону — их привлекает что-то за углом. Под нарастающий гул из тени между домами появляется вооружённый отряд. Это не гвардейцы, на них синяя форма.

Стражники выхватывают оружие.

— Опустите мечи! — командует Эдельгар, перекрикивая толпу, пока отряд с трудом пробирается к помосту. Они держат строй-скобку, укрывая кого-то за спинами. — Это не враг! Пропустите их!

— Видите?! — так и подскочил отец. — Мальчишка уже сдал город, то же самое будет и с вашими домами!

Строй расступается, среди синей формы я вижу знакомые чёрные одеяния.

Сэр Броуз тащит за собой какого-то мужчину, лицо которого больше напоминает давленную сливу. Он безжалостно дёргает его за верёвку, которая стягивает локти за спиной, тот еле успевает переставлять ноги. У меня сразу же ноют плечи — ещё помнят это ощущение.

На той руке, что ближе ко мне, недостаёт одного пальца.

Дознаватель не требует тишины. Она сама опускается на площадь слоем ваты, шорохи сливаются под ним, шелестят крыльями тысячи насекомых. Сэр Броуз швыряет пленника, тот врезается коленями в доски, по белому шёлку расцветают алые маки.

— Назови своё имя, — голос дознавателя вроде не громкий, но слышно отчётливее иного крика. Я уверена, что его слова долетают до самых дальних углов площади, до самых высоких крыш. Пленник что-то бормочет, пузырится кровавая слюна. Сухая рука хватает его за мышастые волосы и встряхивает: — Назови. Своё. Имя.

— Ленни, — выкрикивает пленник, — Ленни Четыре пальца!

— Скажи, Ленни Четыре пальца, ты узнаёшь кого-нибудь из этих людей?