28. Выдвижение

Весна была в самом разгаре. По ночам являлась прохлада, зато днем стояло тепло. Травы вокруг стремительно шли в рост на радость лошадям, однако и людям было радостно видеть пробуждение природы.

– Землица здесь знатная, – временами говорил то один, то другой солдат, прикидывая, как бы хорошо поселиться в местных степях на покое после всех походов да вернуться к привычному крестьянскому труду.

Вновь стать земледельцами большинству было не суждено. Кабанову лишь недавно удалось настоять на уменьшении срока солдатской службы. Первоначально он предполагался пожизненным, теперь был определен в двадцать пять лет. В отличие от дворянской, где тянуть лямку надо было до конца. Или до потери здоровья. Но с дворянами было все ясно. Указ о вольности дворянской породил класс паразитов-бездельников, а этого допускать компания из будущего не желала. Солдатики – дело иное. Разумеется, речь не о каком-то человеколюбии, пусть человеку и желательно иметь какой-то стимул. Просто здоровье неизбежно расшатывается, портится, и прежней отдачи требовать становится невозможным. В том случае если служивому суждено эти двадцать пять лет прожить, уцелев в сражениях и одолев болезни. Времена развитой медицины наступят не скоро. Потому и уйти в отставку – это словно вытянуть счастливый билет. Зато ветеран становился человеком вольным, никакому возврату помещику не подлежал и дальше мог выбирать судьбу сам. Или возвращаться на землю, с новыми обстоятельствами свободных территорий должно было хватить, или идти вольнонаемным на завод, а при нежелании – в какую-нибудь городскую воинскую команду, а то и дядькой в увеличивающиеся численно учебные заведения. Меньше всего было вероятности, что будет выбрано первое и исконное – та самая земля. За двадцать пять лет отвыкнешь от подобной работы и уже не захочешь возвращаться к ней.

Что толку задумываться о будущем отдаленном, когда гораздо важнее будущее ближайшее? И тяжело вышагивали солдатские ноги. Хвала фельдмаршалу – в мирное время приучил армию к долгим постоянным походам. В старые времена войска едва двигались, а теперь идут и идут, равномерно, втянувшись в ритм. Рысит кавалерия. Более крупные лошади тащат за собой орудийные и ракетные упряжки. Позади помимо возов обоза пылят предназначенные на убой гурты скота. Консервов еще нет, разве что солонина в бочках, а солдатушек на войне надо питать крепко. Чтобы щи были мясными. Край здесь почти незаселенный, продуктов взять неоткуда. Приходится все тащить с собой. Военное дело лишь кажется простым. Выбрал поле с эффектной возвышенностью для генерала, да и послал колонны в атаку. На деле война – не столько сражения, сколько бесконечные перемещения, расчеты маршей, всевозможное снабжение и еще куча вроде бы мелочей, только без тех мелочей не бывает победы. Да и то самое удобное поле еще надо найти.

Но именно необходимость тащить всевозможные припасы и скотину порядочно снижала скорость. Только где иначе взять? Край здесь небогатый. А потом еще внезапно пришла настоящая жара, и начались проблемы с водой. Начался падеж скота, болезни среди солдат. Как тут не вспомнить добрым словом крохотную Прибалтику с ее смешными расстояниями?

Кабанов частенько объезжал растянувшиеся войска. Дорог не имелось, и потому колонны двигались параллельно довольно широким фронтом. Да еще к ширине прибавить глубину… Тут главное – соблюдать меру. Вышагивающие рядом полки вытопчут даже степную траву. Уже не говоря о других неудобствах. Но развести их очень далеко не позволяет здравый смысл. Будет ли время собрать войска в кулак в случае появления неприятеля?

Впрочем, внезапное нападение русской армии не грозило. Далеко вперед и на фланги ушла кавалерия, перед нею, в свою очередь, двигались лучшие разведчики – казаки, и подобраться незамеченным не смогло бы не только вражеское войско, но и лазутчики-одиночки. Тут Кабанов чувствовал себя спокойно. Он не помнил точно, каким образом в другой истории Прутский поход завершился окружением и крахом. Но история и не может повториться в деталях. Понятно, что у османов был раздавляющий численный перевес. Таковой наверняка может случиться и сейчас. Больше населения, соответственно, больше и армия. Даже с учетом того, что султану тоже необходимо держать часть своих сил в прочих владениях. Но ведь и русская армия совсем иная, не та, что была в другой истории. Та тоже была неплохой, все-таки разгромили шведов под Лесной и Полтавой, однако нынешняя умела гораздо больше и вооружена была на порядок лучше. Прежде всего на стороне русских выступало огневое превосходство. Потому никаких окружений фельдмаршал не боялся. Окружение – это возможность наступать в любом направлении на выбор.

Пока противника нигде не было. Казаки освещали местность на добрых полсотни километров, но, кроме отдельных мелких отрядов, не встречали никого. Отсутствие соприкосновения тревожило Командора. Вдруг турки решили нанести свой удар и две армии расходятся в пространстве? Резервов практически не имелось. Одна группировка прикрывала Петербург от любых неожиданностей, и взять оттуда хотя бы полк было недальновидно. Четыре пехотных полка и два драгунских по-прежнему оставались в Польше, обеспечивая трон Августа. Добавить к этому Крымский корпус – мало занять территорию, ее необходимо удержать. С весной татары начали волноваться, им необходимо было продемонстрировать силу. Высадку турецкого десанта тоже исключить нельзя. Элементарное требование воинской науки: выбивать противника, пока он не закрепился, ибо дальше станет труднее. Хорошо еще, Азов и прочие места старой боевой славы прикрывать не надо. Мимо Керчи туркам все равно не пройти.

А вот в Малороссии – никакой Украины нет – весь резерв – собственно местные казаки да пара драгунских полков. Как раз на случай прохода на территорию каких-то вражеских партий.

Что касается дирижабля, тот остался в распоряжении флота. Петру настолько хотелось морской баталии, что приказ был прост – в случае появления неприятельских кораблей немедленно прислать аппарат за ним. Ну любил монарх море…

Наконец были доставлены первые пленные. Как Кабанов и предполагал, существенного от них узнать не удалось. Да и что может реально знать обычный солдат или офицер любой армии и в любые времена? Никаких планов командование подчиненным не докладывает. Пусть даже эпоха тотальных военных секретов еще не наступила, но зачем? Подчиненные должны идти, куда прикажут, да делать, что велят. Войска питаются лишь слухами.

Вот слухи и передавали с разной степенью охоты и с разными интонациями. И с угрозами, и с превосходством, и со страхом – в зависимости от конкретного человека. Одни были уверены в победе Аллаха над неверными, другие, кому досталось больше, опасались грозного противника. Аллах велик, но вдруг он как раз сейчас не видит, что происходит на земле? А то и вообще разгневался на своих слуг? Да и есть ведь такое емкое и непобедимое понятие: судьба… Если она сейчас на стороне неверных…

Выходило, что визирь собрал гигантскую армию. Считать – не пересчитать, может, сто тысяч человек, может – и триста, а то и пятьсот. Хорошо, миллион никто не называл. Возможно, по незнанию или непредставимости данного числа. В пятьсот Кабанов не верил, однако в сотню или две – вполне. Если считать с бездомными и потому злыми татарами. Во всяком случае, стотысячные и больше армии турок – реальность иной истории, значит, и в этой вряд ли Диван выпустит в поле меньше.

Русская армия состояла из полутора десятков пехотных полков, трех гвардейских и десятка драгунских. Болезней избежать не удалось, некоторая часть солдат выбыла из строя по дороге, и даже с казаками у Кабанова не было и сорока тысяч человек. А ведь уменьшение численности происходило каждый день. Пусть понемногу, но не потащишь же в продолжающийся поход больных! И приходилось с некоей периодичностью создавать госпиталя, да еще оставлять там хотя бы небольшую охрану. Да еще обеспечение коммуникаций, которые все растягивались и растягивались. Подвоз – в первой войне Командора им было занято две трети армии. Тут, разумеется, намного меньше, но все-таки…

А вот Петра подстегнуло известие, что среди врагов находится Мазепа вместе с приближенными. Но куда было деваться предателю? В Польше все притихло, фактически не начавшись, Август с удовольствием выдал бы его августейшему брату, французам и австрийцам беглый гетман был тоже без надобности, и они бы тоже отдали бы его на расправу, не та фигура, чтобы из-за него отношения с Россией портить, назад ходу не было. Осталось примкнуть к извечному врагу да вместе с ним пойти войной на собственную родину. Да еще с попыткой разослать по малороссийским землям прелестные грамоты с призывом народу переходить под власть султана. Православным людям – под мусульман.

Эффект от грамот был обратный. Потому по совету Кабанова Петр допустил попадание некоторого количества призывов по назначению. Разумеется, большинство жителей южных русских земель воинами не являлись. Зато они были православными людьми и под басурман попасть не хотели. Кроме отдельных отщепенцев, в основном ушедших с бывшим гетманом. Его приближенных, части запорожских казаков, а больше никого. Но украинским казакам было далеко до регулярных войск, даже до немного подтянутых по части службы донских, и особой роли эти предатели сыграть в войне не могли. Тем более и само население Малороссии к ним отнеслось как к наследникам Иуды. Хотя новый гетман Скоропадский власти прежнего не имел и постоянно находился под контролем специально учрежденной Малороссийской коллегии. В перспективе Кабанов подумывал убедить Петра в полном переводе территории на статус обычных губерний. Не сейчас, сейчас по внутренней обстановке было рано. Дел невпроворот, чтобы еще отвлекаться на возможные внутренние волнения. Только сама логика диктовала, что этот шаг неизбежен рано или поздно. Времена феодальной раздробленности прошли. Государство обязано стать единым. Еще ладно, когда речь идет об иноверцах со своими порядками, обычаями, образом жизни. Те должны управляться иначе. На то и империя, чтобы являться матерью для всех своих подданных. А в этом случае гетман – лишь лишнее передаточное звено.

Но сейчас было гораздо важнее иное будущее. То, что связано непосредственно с войной. Главное, в чем сумел убедиться Кабанов: большие цели в борьбе с Портой ставить пока рано. Причем по самым элементарным соображениям. Сражений фельдмаршал российский не боялся, ни сухопутных, ни морских. Особенно первых, где все решит огневое превосходство. Только тут рискуешь потерять всю армию без боев. Растает, как снежный ком на солнце, просто за счет больных. Опять-таки, снабжение. А ведь дальше на пути к Константинополю вообще лежат горы, и лишь два человека на всю Россию имеют опыт горной войны. И то исключительно антипартизанский. Нет, проблему проливов сейчас точно не решить. Следовательно, остается лишь обезопасить южные земли раз и навсегда. Закрепить выход к морю, полностью официально присоединить Крым и прилегающие к нему с севера земли, максимум – выйти к Дунаю. Или хотя бы к Бугу. Строить корабли в Севастополе невозможно из-за отсутствия леса, надо заводить верфь на месте Николаева.

Впрочем, и Петр был готов удовлетвориться малым. Ему было необходимо море, а о проливах он пока не думал. Сказывалась привычка видеть в Турции сильнейшего врага. Вон Австрия особо справиться с османами не могла. И пусть свою армию после побед над шведами Петр стал считать лучше, подсознательное осталось. Да и не особо стремился император к территориальным приобретениям. Так, в меру сил, а больше – непосредственной надобности…