14. Кабанов. Перешеек
– Я бы не делал из случившегося трагедии, Петр Алексеевич. Малороссы сделали свой выбор еще при вашем отце. Вопросы веры для простого человека намного важнее прочего. Захотелось Мазепе переменить хозяина, даже момент выбрать сумел, но толку с того? Многие ли за ним пойдут? Разве что самые приближенные, а они погоды не сделают. Простой народ помнит, каково им жилось при панах в Европе. Тем более что такое татарский набег. Да и поляки в сравнении со шведами и турками – не сила. Объявить изменнику анафему.
– Уже, – нервно дернулся государь.
Это я подсознательно ничего от гетмана не ждал. Очень уж неприятная личность, этакий символ предательства, из которого некие субъекты сделали борца за независимость. Какая независимость, если он элементарно предал, да и все земли хотел отдать под заведомо чужую власть? Где та незалежная Украйна?
Но для Петра случившееся было жестоким ударом. Вот и запаниковал невольно. Интересно, ведь притом постоянно подозревает многих в изменнических мыслях, а настоящего изменника проглядел. И мы хороши: раз шведов разбили, то Мазепа будет паинькой. Не к туркам же перекидываться! Те обрезания потребуют. Тогда уж лучше оставаться верным присяге и собственной вере.
– Хорошо. – Я лихорадочно прикидывал худшие варианты. – Август смещен частью Сейма, однако другая часть его поддерживает. Вот если бы решение было единогласным… Переход Мазепы на сторону Лещинского – сильный козырь в руках узурпатора. Там хватает поборников Польши от моря до моря. Хотя моря им как раз не нужны. Значит, в самом плохом случае кто-то перекинется в лагерь нового короля. Однако главные условия остаются в силе. Никакой регулярной армии у соседей не имеется. А шляхетское ополчение нам не страшно. Прошли времена… С нашими полками, которые даже шведов разметали, бояться панов…
– Против нас еще турки имеются, – напомнил Меншиков.
– Турки – серьезнее. Однако есть сомнения, что они сумеют выступить с поляками единым фронтом. Пока паны между собой отношения выяснят… Кстати, что вообще думает Август?
– Карлович сообщил, что наш венценосный брат собирает саксонские полки. Вдобавок к шляхетскому ополчению. Однако боится, что сил не хватит, и просит помощи от нас. В размере вспомогательного корпуса, – поведал словоохотливый Алексашка. – Но Алексей уже выслал полки.
– Ты представляешь: самовольно! Оголив Петербург! – добавил Петр.
– Правильно сделал, – поддержал я наследника. – Появление реальной силы удержит от выступления многих. А там приблизится зима, и станет вообще не до каких-либо действий. Запрутся по поместьям, да будут водку пьянствовать до теплых дней. А там вообще забудут, чего хотели. Главное, в самом начале все пресечь. Серьезных-то поводов для переворота нет. А против русских полков не пикнут.
– Но если идти против Мазепы, откуда мы войско возьмем? Он склонил на свою сторону часть запорожских казаков, так что тысяч десять войска наверняка имеет, – добавил Петр. – А еще Турция…
– Лещинский нам войну не объявлял? – уточнил я.
– Нет. Все произошло буквально в последнюю неделю.
– Значит, надо сделать так, чтобы и не объявил. Он же не единолично это делает, только по решению Сейма. А Сейм в Польше любое решение может только похоронить. Я уже не говорю, что большая часть поддерживает Августа. Да и не до войны с нами мятежникам. Им власть в первую очередь надо захватить. Реальную, а не на словах. Слова в Польше лишь сотрясение воздуха.
Хотелось добавить – как в мои времена в демократической России. Не поймут-с. Но в отличие от Петра братом Августа я не называл. Лещинский мне вообще даже приятелем не был. Вообще, скверное соседство, когда неурядицы вечно грозят прямо или косвенно затронуть нас. Но Август хоть ученый, против России не попрет. То есть поддерживать надо однозначно Августа. Лещинский имел какое-то отношение к Франции.
Стоп! Французы с какого бока? У них сейчас своя война, им не до польских разборок. Что у нас нормальные отношения с Людовиком, я молчу. В политике нормальные отношения – понятие относительное. Можно дружить, даже приходиться родственником посредством династических браков, однако у каждой страны есть свои интересы, и они порою противоречат друг другу.
Где мы пересеклись? Вроде нигде. Короля-Солнце должен устраивать наш нейтралитет. Военный союз устроил бы больше. Но и Польша блюдет нейтралитет. Мы в стороне от большой европейской войны. Наше прямое столкновение ничего не меняет в общем раскладе.
Так в чем тогда интерес?
Надо будет при случае поговорить с Мишелем и Аркашей Калининым. Может, кто из них подскажет? Польшу еще можно оправдать французскими происками. Но наша война с Турцией Людовику как раз и невыгодна. Мы же ему товары отправляем через Босфор. Ладно, политику пока оставим на потом. Наше дело – текущая стратегия.