– Размышляя логически…

– Логика здесь ни при чем. Ты ничего не можешь доказать, иначе ты бы сказал отцу. Что ты имеешь против этого джентльмена?

– У него нет чувства юмора.

– Пошел к черту, Клиф…

– С таким же успехом я могу спросить, почему ты его защищаешь?

– По своей глупости я считаю, что человек невиновен, пока не доказано обратное.

– У тебя слабость к неудачникам, – парировал Клиф. – Не мне критиковать такое очаровательно-наивное восприятие мира. Я не буду влиять на твое мнение о Райли. Сама его изменишь. Боюсь, что моя профессия заставляет меня более цинично относиться к людям.

– А кем ты работаешь?

– Ты хочешь сказать, что не следила за моей карьерой любящим взглядом? – Он вопросительно поднял брови. – Я следил за твоей. Твой взлет в рекламном бизнесе стал для меня источником вдохновения и…

– Заткнись, Клиф. Почему ты не можешь просто ответить на вопрос?

– На него нельзя ответить просто, дорогая. Я был барменом, телохранителем, официантом, шофером, разнорабочим в порту, репортером, актером не на Бродвее…

– Я никогда не встречала твоего имени в афишах.

– Роль «не на Бродвее» означает, что ты исполняешь роль трупа в остросюжетном спектакле, – с ухмылкой пояснил Клиф. – Но ты не дала мне закончить. Я был музыкантом, жиголо – теперь это называется служба сопровождения, – строителем, водителем грузовика…

– Понимаю. От скуки на все руки.

– Мой отец предпочитает более краткий и емкий термин… Он хотел, чтобы я изучал бухгалтерское дело.

– Ясно.

– Сейчас я более или менее служу в страховом агентстве. Там отнеслись с большим пониманием к моей просьбе о долгосрочном неоплачиваемом отпуске. Видимо, они надеются, что я буду продлевать его бесконечно.

Дальнейший разговор пришлось прервать. Они подошли к центру города, и Клиф здоровался со всеми, кто попадался на пути. Мег только улыбалась и бормотала благодарность в ответ людям, называвшим ее по имени и выражавшим свои соболезнования. Ее раздражала попытка Клифа провести между ними параллель. Отказавшись от предложения отца, ему вовсе не обязательно было превращаться в летуна.

Подойдя к магазину, она остановилась, охваченная мучительными воспоминаниями. Он был такой же, каким она его помнила: выцветший зеленый тент, потемневшая от времени дубовая дверь с изящной стеклянной отделкой. Витрина драпирована темно-синим бархатом: Дэн всегда считал, что драгоценности лучше всего смотрятся на бархате. В витрине выставлено не более полудюжины украшений: тяжелая золотая цепочка для часов, набор из двух колец – для помолвки и для свадьбы, рубины в изящной оправе. Она не могла все рассмотреть: на глаза набежали слезы…

Надеясь, что Клиф ничего не заметил, она пошла к двери. Он обогнал ее и широко распахнул перед нею дверь. Колокольчик заиграл знакомую серебристую мелодию.