— Неужели у тебя, в самом деле, хватит ума сунуться туда одному? — причитала Алиса.

— Даже и думать забудь! — заявила Лили.

— Успокойтесь. Всё нормально.

Люпин старался быть вежливым, но в его взгляде, в жестах сквозило нетерпение и неприкрытое желание, чтобы от него, наконец, отстали.

— Ты думаешь, что контролируешь ситуацию? — не унималась Мэри. — Но черта с два ты её контролируешь! Слизеринцы — коварные твари, я уже не говорю о том, что нарушать правила…

— Вон та карета, кажется, свободна? — отмахнулся Ремус. — Устраивайтесь поудобней, девчонки. Увидимся за ужином.

С этими словами он чуть ли не бегом умчался от взволнованных подруг.

— Ну что с ним будешь делать? — всплеснула руками Мэри.

Лили начала подозревать, что подруга в душе не равнодушна к Мародеру с пепельными волосами и глазами волка.

— Нужно найти Джеймса, срочно ему всё рассказать, — тон Алисы не допускал возражений.

По взглядам подруг Лили поняла: предполагается, что и разыскивать, и рассказывать будет именно она. Давняя симпатия, связывающая её с Поттером, вроде бы не оставляла никаких сомнений в том, на кого ляжет эта, не слишком приятная, миссия.

Лили даже не знала, хорошо это или плохо? Конечно, под предлогом разговора о Люпине можно помириться с Джеймсом. Только вот хочется ли ей этого?

Долго раздумывать не пришлось. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Джеймс и Сириус вышагивали им наперерез с соседней тропинки. В честь прибытия в школу Джеймс удосужился поближе познакомиться с расчёской, а уж говорить о Сириусе не приходилось. Он, как всегда, был сногсшибателен сам по себе, без дополнительных «Ступефаев». Ни у кого в Хогвартсе, включая его родного брата, Регулуса, волосы не спадали на глаза с такой небрежной элегантностью. Никому другому так не шло высокомерное, скучающее выражение, застывшее на лице, на котором словно большими буквами было написано, что мир существует лишь для того, чтобы по нему могли пройтись дорогие туфли Блэков.

И вот прямо на это великолепное творение природы, выглядывая кого-то в толпе (не исключено, что именно её), Северус налетел со всего разгона, едва не сбивая с ног. Лили подумалось, что она сейчас начнет причитать в голос, словно плакальщица. Ну, какого ж Мерлина-то, а?

На лице Сириуса появилось знакомое нахальное выражение, не сулившее ничего хорошего.

— Какой приятный сюрприз, какая бесценная встреча, — мягким бархатным голосом проговорил Блэк. — Нюниус! Собственной персоной!

Лили всегда считала парадоксом тот факт, что Сириусу, по какой-то совершенно невероятной причине, удалось прослыть в школе весельчаком. Ничего жизнерадостного в его вызывающем поведении она не находила. Веселье Блэка мало чем отличалось от того, что было принято считать юмором в их сумасшедшей семейке, оно было весьма специфичным, так как круто замешивалось на чужих слезах и унижении. Никто не спорит, в обществе Сириуса не заскучаешь, ведь там, где витает угроза членовредительства, скучать не приходится. Любимейшая забава Бродяги, как прозвали его друзья Мародёры, заключалась в том, чтобы пощекотать нервы, балансируя на грани жизни и смерти. Опасности он предпочитал подвергаться первым и, как говорится, чёрт бы с ним, так ведь за ним в самое пекло лезли Джеймс и Ремус.

Северуса Блэк доставал со знанием дела. Почти так же виртуозно, как Белла накладывала пыточные проклятья. Большой вопрос, что хуже: боль тела или боль души?

«Ненавижу Блэков!», — яростно подумала Лили.

Будь на то её воля, она бы их всех: Беллу, Сириуса, Регулуса, Сигнуса, Вальпургу, Розье, — заперла где-нибудь на необитаемом острове. Подальше от других людей. И пусть бы они там выплескивали яд друга на друга. Или подавились бы им в одном нескончаемом ядовитом припадке.