Неспешно подошёл отец Алексий, что-то бормоча себе под нос. Молитва? Но когда батюшка остановился рядом, стали слышны слова: «В эту ночь ре-шили саму-раи…» Оборвав песню, он с улыбкой выслушал доклад Тенгиза.

–Может, лучше я к ним пойду, Алексей Иваныч? – спросил тот.

–Ты здесь больше нужен, дорогой. Не беспокойся, мы все в руке Божьей. Да и Павел c Антоном покараулят. А если что серьёзное, дам тебе знать сразу.

Рация на плече Тенгиза зашуршала, донося перекличку постов. После этого он объяснил, что делать Антону и Пашке. Инструкция в основном касалась того, по какому сигналу и куда отходить, чтобы не напороться на свою же взрывчатку – если приезжие всё-таки решатся форсировать.

Недолго пришлось им вглядываться в лес на той стороне реки. Вот показались машины – одна, вторая… всего три. Хорошая группа для дальнего пробега, подумал Антон. Повезло нам тогда, что не поехали из города вместе с руководством банка. Корпоративному конвою обещали охрану и прочие бонусы, но на практике вышло иначе. Одинокие машины беженцев, даже пары-тройки машин ещё пускали в такие вот деревни, но любой большой конвой встречали враждебно, словно это уже не отдельные люди, а ядовитый обломок города, несущий лишь обман и разорение.

Машины подкатили к берегу. Нет, не беженцы: чёрные бронированные джипы. Из переднего выскочили двое в камуфляже, с короткими автоматами. Каждый подошёл к мосту со своей стороны.

Ещё один человек в пятнистом плаще выбрался из второго джипа, постоял у открытой дверцы, прислушиваясь к кому-то в машине. Потом махнул рукой и пошёл на мост, заметно хромая.

Отец Алексий шёл навстречу со своего берега. На середине моста они пожали друг другу руки и говорили минут десять. Хромой протянул батюшке какую-то бумагу. Тот кивнул и вернулся к грузовику, где ждали Антон и Пашка.

–Всё в порядке, – сказал батюшка. – К нам не поедут.

Он вынул рацию и передал то же самое Тенгизу.

–Да уж, нечего паразитов кормить! – Пашка сплюнул в сторону моста.

Отец Алексий покачал головой.

–Наоборот, я предлагал ему остаться. Очень хороший врач. Вот вы, Пал Петрович, удрали из столицы во время последней эпидемии. А он остался. И ликвидировал ту эпидемию.

–Да ну! – Пашка недоверчиво глядел, как ковыляет к своим хромой. – Врачи на таких утюгах не катаются…

–А-а, это ему чин пожаловали, когда он на президента начихал.

Батюшка усмехнулся, наслаждаясь эффектом: теперь уже и Антон открыл рот от удивления.

–Как это?

Отец Алексий присел на подножку грузовика. И сразу оговорился, что узнал эту историю «через третьи руки», сам не видел. Но рассказывают так. Старик этот, руководитель медицинского института, во время эпидемии создал вакцину. То бишь ослабленную версию заразы, вроде лёгкой простуды, какая за четыре дня проходит. Однако народ уже устал от фальшивых вакцин, которые ни от чего не спасали. И никто уже не верил в прививки, даже «наверху». Тогда наш доктор сам заразился своей прививочной простудой, и пошёл к президенту вместе с другими медиками, чтобы давать отчёт по эпидемиологической ситуации в стране. И только президент спрашивает – «Разъясните эту цифру!», а наш доктор сразу к ему – «Я подскажу!». И вмиг оказался подле первого лица. Да так, говорят, мощно чихнул в то лицо, что с президента аж маска слетела. Чуть не грохнули доктора на месте, ногу повредили. Но главный не велел казнить, любопытно ему стало, отчего такая смелость. И точно: четыре дня в соплях посидел, и все нужные антитела появились. За это доктора и произвели в замминистры.

–Что же он теперь уехал? – спросил Антон.

–Да там один Исламабад остался! – воскликнул Пашка.