– Вам помочь? – наклонился к ней плотный бородатый мужчина средних лет, в расстегнутой куртке и вязаной шапочке. Видимо, один из художников, торгующих здесь своими работами.

– Нет, спасибо, – Юлия выпрямилась с чуть покрасневшим лицом и поставила вынутую картину к стене.

Мужчина шагнул в сторону, но не уходил, а, заложив руки за спину и широко расставив ноги, смотрел.

«Вот чё тебе надо?» – злилась Юлия. «Очень интересно посмотреть, да?! Эх, раньше надо было приходить, когда никого не было…» – последние слова Юлия относила к себе.

Установив пять своих работ, она посмотрела в зеленоватое витринное стекло, делая вид, что поправляет волосы, выбившиеся из-под капюшона. На самом деле она хотела, не привлекая внимания оглядеть пространство и людей перед магазином.

В витрине отражались скелеты облетевших тополей, как дым, слоились прохожие. Невдалеке, неестественно наклоненные вперед, стояли трое беседующих.

– Извините… Можно вас попросить… – раздался заискивающий голос. Худой человек в темном плаще сделал легкий неопределенный жест рукой, глядя куда-то ниже пояса Юлии. Она, сообразив, что загораживает картину, отошла.

– Хм-м… – чуть помолчав, прищурившись, хмыкнул человек.

На картине был изображен фантастический пейзаж. Собственно, ничего особенно фантастического там не было – обычные деревья, река, облака. Но все это было странно искажено. Как будто деревья, река, облака, словно человек, строили гримасы. Да, именно так. Искажения не казались искусственно привнесенными извне. Разнородные детали пейзажа действительно гримасничали каждая на свой лад, и от этого казалось, что на холсте не пейзаж, а, скорее, портрет странных живых существ, тщетно пытающихся что-то объяснить. Картина оставляла впечатление насмешки и угрозы.

– Не знаете, кто автор? – кивнул на картину человек в плаще.

– А что? Хотите купить? – вопросом отозвалась Юлия.

– Очень может быть, – сказал человек.

– Это мои картины.

Плотный мужик с бородой, топтавшийся рядом, подошел поближе.

– Никогда бы не подумал, – пробасил он.

– Почему же? – вскинулась Юлия.

– Нет-нет, тысячу извинений, коллега, – прижал к груди растопыренную пятерню бородач. – Вырвалось!.. Я просто хотел сказать, что…

– Что?

– Ну, знаете, вы такая милая очаровательная женщина, и вдруг – такие демонические работы…

– Пармиджанино и Магритт, – бормотал человек в плаще, с кряхтеньем присев на корточки около картины и приподняв ее руками.