— Обнаружили потом какие-нибудь следы женщины?

— Нет.

— А что случилось с парнем?

— Он стал как ходячий мертвец. Никому из наших людей не разрешалось разговаривать с ним или смотреть ему прямо в глаза. Тогда они тоже стали бы ходячими мертвецами. Он отправился в горы искать ее. Прошло совсем немного времени, и он умер от разрыва сердца. Мне кажется, это случилось через два года.

— А потом следов женщины так и не нашли?

— Мой отец говорил, что Волосатый грубо овладел ею и потом у нее родился от него ребенок. Он ходит в сумерках. Сейчас он здесь.

— Иисус.

— Вряд ли.

— Я просто хотел сказать, что это какой-то кошмар.

— Это все лес, — сказал индеец, кивнув в сторону леса, который темнел по другую сторону тюремной стены. — Там много вещей, о которых белый человек ничего не знает.

— Да. Это так.

Деревья, кусты, грязь. И всего этого много. Что еще мог сказать Фенберг?

— У меня много дел, — сказал он и потянулся. — Надо еще купить добрую половину рождественских подарков и напечатать все это, — сказал он, указав на исписанные листы. — Купить тебе пива, когда выйдешь?

— Не отказался бы, — сказал индеец с длинными седыми косичками.

Рассмуссен Рыжая Собака лениво наблюдал за редактором «Бэсин Вэли Багл», измеряя его взглядом. Фенберг спокойно посмотрел на него. Рыжая Собака отвел взгляд. Рыжая Собака был индейцем, который стрелял в Генри Дарича. Рыжему было наплевать на репортеров. Он так и говорил.

— Я слышал, у тебя появился конкурент в городе, Фенберг, — сказал Чарли. — Какая-то личность класса А, который строит из себя святого.

Их отвлек звон ключей.

Фенберг пожал плечами, пока охранник открывал дверь камеры.

— Я слышал, он открывает газету в здании прямо напротив твоего.

— М-да.