— Мне всего лишь хотелось быть репортером и иметь детей от кого-либо повыше меня ростом, чтобы у него было чувство юмора и он любил обниматься, — сказала Элен.

Психолог пожелала ей счастья.

«…и может быть, у него будут широкие плечи, а когда я попрошу о чем-нибудь, глаза будут добрыми». Элен размечталась. Она открыла рот. Но время визита закончилось. Терапевт сказала, что у Элен есть сдвиг в лучшую сторону и взяла чек на восемьдесят пять долларов.

Во время обеда Элен молча копалась вилкой в рисе с горошком, почти не притрагиваясь к еде. Остальные члены семьи тоже молчали. Лавонна Митикицкая беспокоилась о дочери. Она собиралась прямо спросить ее о кошмарах и о чиханье, но так и не смогла.

— Как прошел визит, дочка? — спросила она.

— Мой терапевт ненавидит мужчин, — сказала Элен, не поднимая глаз.

— Ну. Гм-м. — Лавонна вежливо помолчала. — А ты?

— Мне на самом деле наплевать на троих.

Отец перестал жевать и начал вычислять, каких троих она имела в виду. Наконец решил, что бывших мужей, и продолжил обед.

— Я видела, ты сегодня получила почту, родная. Что-нибудь важное? — спросила мать.

Примерно месяц назад Элен разослала около сотни резюме своих статей в гаге ты, находящиеся в разных концах страны. Это послужило причиной раздора между ней и родителями. Отец не хотел отпускать ее в дорогу в таком состоянии.

— Нет. Просто вежливые формальные письма. «Мы известим вас в случае смерти одного из сотрудников». Те же старые… — сказала Элен и не закончила фразы.

Зазвонил телефон, и отец вскочил, чтобы взять трубку в гостиной. Он крикнул, что просят Элен.

— Может быть, это о свиданье, — сухо сказала Элен, смяв салфетку и бросив ее на стол. Мать слабо улыбнулась.

— Да, — ответила Элен.

— Алле, — произнес кто-то фальцетом. — Будьте добры, Элен Митикицкую.

— Да, говорите. — Она держала трубку на некотором расстоянии от уха. Голос был высоким и резким.

— А, очень приятно, моя дорогая. Вам должен был позвонить мой сын. Он редактор, и я очень горжусь им.

— Извините. Вы говорите слишком громко, — ответила Элен. — Не могли бы вы говорить потише? Ваш голос режет уши.

— Я не кричу, — ответил голос Микки Мауса слегка обиженно. Элен подумала, что голос принадлежит женщине. Пожилой женщине. — Я звоню, чтобы сообщить новость. Хорошую новость. Старым людям приходится иногда говорить громко, понимаете?