Он почти получил ее прошлой ночью.

Он почуял запах, этот почти единственный во всей вселенной запах. Она была одна, она спала на ветке дерева. Он был всего в нескольких шагах от Элен, когда первые лучи солнца остановили его, не дав приблизиться.

Так близко.

Беган улыбнулся.

Он действительно не мог проиграть. Если бы ее нашли днем, ее привезли бы в город. И неважно, где бы она была. Никакая сила в мире не могла остановить его. Если бы она так и осталась в лесу, тем лучше. Сегодня ночью сила его была непревзойденной. Найти ее в ночной темноте было легко.

И, кроме того, ему помогали.

С самых первых дней со времени ее рождения за Элен велось наблюдение. Мистические силы нашептывали ей, преследовали ее. Волосатые, темные ангелы мелькали в дверных проемах и улыбались. Это судьбы. Они знали все, и они сообщали Бегану. Они знали о возвращении в Бэсин Вэли. Она была невестой индейца, унесенной из хижины семьдесят семь лет назад, когда Беган похитил ее. Тогда она умерла. Теперь она возродилась, чтобы заплатить свой долг.

Беган сидел в своем темно-бордовом, туго набитом кожаном кресле, в необустроенной еще библиотеке. Может быть, его раздражал запах краски. Он был суперчувствительным, т. е. очень сильно ощущал запахи. Даже слабые запахи действовали на него. Его тошнило, или ему хотелось спать, или же он возбуждался сексуально, или у него возникало ненасытное чувство голода. Запахи все больше действовали на него. И он знал, что так и должно быть. Наступало его время. Этот процесс все больше разрушал М.Дж. Бегана.

За последние два дня пульс его был не менее ста пятнадцати в минуту. Обострилось не только обоняние. Слух и зрение тоже достигли максимального уровня.

Уколы.

Вот что он чувствовал. Сверхчувствительность. Он не плакал более ста лет, с тех пор как был ребенком. Теперь же Беган впадал в истерику по самым смешным поводам. Линда подала М.Дж. Бегану печенье и кукурузные хлопья в пластиковом стакане. Слезы.

— Я хочу стеклянный стакан, — кричал он, отталкивая хлопья.

Однако он не был голоден.

И еще был смех, что было совершенно новым для Бегана, учитывая, что у него не было чувства юмора и в свои лучшие минуты он мог лишь выжать вежливую улыбку. Теперь Беган смеялся громким, загробным смехом маньяка, напоминающим смех Туберского. Только Беган не шутил. Он действительно был маньяком.

Мва-ха. Мва-ха-ха. Хлюп. Язык на место.

Этим утром Линда повезла детей в город, и Беган чувствовал, что она не вернется. Отлично. Кому она нужна? У него скоро будет Элен. Он смотрел, как Линда прыгает по кухне, как глупая птица. Она слишком много улыбалась за завтраком, верный знак. Слишком оживленная, слишком услужливая, слишком разговорчивая.

— Тебе еще бэкона, дорогой? Кофе подогреть? Еще дюжину яиц перед тем, как ты ляжешь? Господи, ты и правда проголодался, — сказала она, улыбаясь и вытирая кухонный пол. — Дети, поторопитесь с завтраком. У меня много дел, и я хочу взять вас в город, чтобы купить обувь.

Обувь. Конечно. Она это особо подчеркнула, стараясь не смотреть на него.

Были моменты, когда Беган не хотел, чтобы они так боялись его. Несмотря на то что Беган был монстром, в глубине души он любил семейную жизнь, хотя его в семье вовсе не любили. Почему все они так боялись его?

Ну, для начала, если бы я так не нажимал на них…