– Есть, – скромно признался Берия и опустил глаза. – Три английских шпиона, два турецких, четверо финских, парочка японских. Между прочим, все взяты с поличным. У каждого обнаружен радиопередатчик, шифроблокноты, наборы ядов. Все дали признательные показания. Теперь можно вести радиоигру с вражескими спецслужбами.

– Сурово у вас, – восхитился Тимошенко. – Можете вы с врагами народа разбираться.

– Вы думаете, мы этих шпионов били? Ни-ни! – замахал руками Лаврентий Палыч. – Сами во всём признались после тёплой беседы. Да и физическое воздействие – не наш метод. Совсем не наш. Врут про нас много. Не педагогично это. Да и великие наставники прошлого Песталоцци с Ушинским всегда были против бития… Хотя, честно говоря, так и хочется какого нибудь ворюгу вот так, собственными руками, ух! А мы ещё и гранотометик подствольный покажем. Замечательная вещь, скажу я вам. Для диверсанта или пехотинца самое то.

– И это тоже ваша идея? – восхитился Тимошенко.

– Никак нет. Это плод совместной разработки с инструктором по минно-подрывному делу Бабах…, то есть, капитаном Нефедьевым.

Когда начальники меня отпустили, я вздохнул с облегчением. Всё-таки, общаться с ними приходилось осторожно. Слово как пуля: вылетит, обратно в ствол не загонишь. Я вернулся к своим. Наших девчонок окружила толпа разведчиков. Всем хотелось пообщаться с нами, героинями учений. Одним словом, мы обменивались ценным опытом. Как же без этого.

– Девчонки, давайте переписываться…

– А вы нам карточки пришлёте?

– Можно вас пригласить в театр?

К нам пробился майор в камуфляжной куртке. Расцветка, на мой взгляд, немного архаичная, но надо признать, тон выбран верный. Ведь могли же комбезы делать у нас. А то почитаешь на форумах германофилов юных – «фельдграу, федьдграу, ваффен эсэс». Иуды. Козлы вонючие. Родину продают. Пример явного низкопоклонства перед Западом. Вернусь в своё тело и время, непременно этих уродов моральных вздрючу. Ей-ей, вздрючу. Но только по интернету.

– Наташа! – обратился он к нашей Принцессе, – а ты откуда здесь?

– Как и ты, на учениях.

– Так это мы за вами охотились? За соплюхами? – удивился майор. – Ещё никто от меня не уходил. А ваша группа умудрялась выскальзывать, как…

– Без гипербол и сравнений, – засмеялась старший лейтенант. – Замучили вы нас, товарищ майор.

– Ещё неизвестно, кто кого замучил. Мои бойцы прокляли всё на свете, за вами бегая. Два раза пришлось собак менять, без сил падали. Мы не могли просчитать ваши дальнейшие действия. Нестандартные шаги предпринимали. Первый раз с такими нелогичными поступками диверсантов встретился. А с болотом вы нас здорово обули. Влетели по самые эти, пупки…

Хочется верить, что после таких учений самые большие начальники сделали правильные выводы и осознали важность целенаправленной подготовки. Жалко, что в Союзе была всего одна школа, подобная нашей, где в течение нескольких лет готовили настоящих профессионалов. Как ни странно, в то время о специальной подготовке диверсантов почти ни в одной стране мира не задумывались. По большому счёту, уровень подготовки можно было назвать – образно, конечно – любительским. Даже широко разрекламированный полк «Бранденбург» не так уж далеко ушёл. Дотошность немцев, пунктуальность, четкость при подготовке всё равно не сделала из солдат этих частей сверхсолдат. Здесь больше мифов и выдуманных историй, чем реальных успехов. Хотя надо отметить, интересные операции были, но они удавались за счёт самородков и явных талантов. Вся тренировка в те годы застыла на уровне типичных разведгрупп армейского уровня, чуть лучше или хуже.

Настоящий классический диверсант – это не только физическая подготовка, подрывное дело, рукомашество и дрыгоножество. В первую очередь, это сплав высокого интеллекта, прекрасного образования, широкого кругозора и спецподготовки. В тридцатые, сороковые, пятидесятые годы, да и намного позднее диверсант представлял собой обычного солдата или офицера, только обученного навыкам проведения простейших диверсионных операций и организации примитивного саботажа. Хотя во все времена полководцы придавали особое значение операциям в тылу противника с целью нанесения ущерба или снижения его боеготовности. В годы второй мировой войны все воюющие стороны использовали один шаблон. Быстро и много. Если из десяти заброшенных групп девять погибнет, а одна выполнит задание, то это уже огромный успех. Удачная диверсия оправдывает все жертвы и затраченные средства. Здесь некоторые могут возразить, а как же великолепные ниндзя?

Увы, и это тоже миф, к тому же раздутый до чудовищных размеров кинематографистами. Ничего героического у них не было. Они – обычные профессиональные убийцы, не более того. Перерезать глотку пьяненькому самураю, сладко похрапывающему под забором, особой подготовки не требуется. А выпивать они умели, как и любой профессиональный военный. А вот в честном бою дворяне, даже среднего уровня подготовки, гоняли этих пресловутых душегубов прошлых времен в хвост и гриву. Да и не было у касты убийц в подготовке ничего такого, чего бы не знали и не умели самураи. Даже лучше и профессиональнее. А подло, исподтишка можно прикончить любого, даже президента страны. Что мы и видели в нашей истории. А первыми в мире прорыв в подготовке настоящих мастеров тихой войны совершили в Советском Союзе. Примерно в середине тридцатых годов была, наконец, реализована идея о создании специального учебного заведения, в котором на высочайшем уровне готовили настоящих профессионалов военного дела. Для этого по крупицам со всего мира собирали секретные приёмы и методики подготовки. Для этого перешерстили известные техники единоборств, даже печально известные ордена ассасинов. Да, в ряде направлений были свои достижения. Но в чистом виде для спецподготовки к современным условиям они не подходили.

К тому же вся суть советской власти не принимала идею воспитания только типичных убийц. Нужны были строители и защитники идей социализма. Здесь требовалось найти некий волшебный камень, который бы чудесным образом трансформировал экзотические техники в совершенно новый продукт. И он был найден. Энтузиасты на уровне интуиции и озарения смогли найти то, что позволяло подготавливать широко образованного командира, воина и профессионала. Здесь была одна проблема. Как втолкнуть за пять-шесть лет знания и умения, которые при обычных традиционных подходах надо изучать не менее двенадцати-пятнадцати лет. И с этим удалось справиться. Поразительно: в те времена без компьютерных технологий, интерактивных досок, последних достижений психологии обучения удалось добиться не простого усвоения информации, а получения практических навыков по её использованию. Были найдены методы, позволяющие за короткий срок не просто пробежать курсы физики, химии, математики, биологии, иностранного языка и так далее. А понять суть и уметь пользоваться. Правда, для этого пришлось искать способных учеников.

Отбор был жесточайший. Спецгруппа НКВД, которая проводила набор курсантов, отбирала в первую очередь подростков с природным абсолютным здоровьем, крепкой психикой, устойчивыми моральными качествами. До пятого колена просвечивали родословную. Отсеивали сразу тех, у кого были в роду разведённые, алкоголики, с отклонениями в психике, дезертиры, попавшие в плен, сластолюбцы. Причём не отторгали выходцев из дворян, священников и аристократов. Это же типичные служилые роды, в которых сама жизнь за столетия служения выжгла гниль. Хотя ещё в начале тридцатых годов действовали серьёзные ограничения для потомков бывших. Об этом много говорили, писали. Но когда дело доходило до практики, те же бдительные органы, которые по идее должны были пресекать любые поползновения со стороны бывших, их свободно пропускали. Мы с высоты сегодняшних дней можем назвать подобный жёсткий отбор генетическим тестом, евгеникой, хотя тогда подобные взгляды шельмовались в советской печати как реакционные и буржуазные. Но как только речь заходила о практической реализации, всю политическую трескотню пускали побоку. На войне плакатом вражеский танк не подобьёшь, а вот обычная бутылка с спецжидкостью это сделает. Просто нужен тот, кто умеет пользоваться этим примитивным, но очень опасным снарядом.