Москали приглашают? Придем, почему нет! И они зашли для разговора в вагон. Сыщики предусмотрительно взяли два купе СВ. Сели за стол, начали беседу. Горилка полилась рекой. И вскоре оба «клиента» спали на верхних полках СВ… Утро было нелегким не только для уже закованных в наручники подельников Чайки. Сыщикам «военная хитрость» также далась тяжело. Но больше всего опера опасались пробуждения Якименко: боевой вес – сто килограммов, судимость, дерзость и весь букет соответствующих «достоинств».
Якименко открыл глаза и некоторое время лежал, упершись взглядом в потолок. Затем, почувствовав покачивание вагона и стук колес, неожиданно произнес на «чистом» суржике:
– А якщо я не захочу до Москвы йихаты?
Вместо ответа один из сыщиков раздвинул шторки. За окном проплывали пригороды столицы России. Якименко все понял, но делать было нечего…
– Но самый неожиданный фокус выкинул Чайка, – рассказывает Сергей Дорофеев. – Суд приговорил его к исключительной мере наказания. Приговор был ожидаемый и более чем заслуженный, и тут Чайка заявил: одно из убийств он совершить не мог. Подтверждение тому – намерение венчаться в церкви. То, что в день убийства он находился в Сумах, может подтвердить батюшка храма, в котором было намечено венчание. Верховный суд отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение. Обидно: брак в работе, да и несправедливо: ведь ясно, что убийца врет, цепляется за соломинку.
– Отправились в Сумы, – заканчивает рассказ Сергей Борисович. – Убийца не учел, что со времен Крещения Руси в наших храмах бухгалтерия и статистика ведутся на самом высшем уровне. Приехали, взяли церковные книги и убедились, что ни в день, указанный преступником, ни в другие дни его фамилия не значится. Это же подтвердил и батюшка местного храма. Мы вернулись в Москву, оформили дело и вновь направили его в суд. В таких случаях обычно после повторного разбирательства суд не выносит аналогичный вердикт. Наказание всегда смягчается. Судья перестраховывается, что ли… Но на этот раз приговор был подтвержден.
Думаю, это абсолютно уникальный случай в истории отечественного правосудия нового времени, когда преступник получил две высшие меры наказания.
Осторожно, двери закрываются!
В девяностые годы прошлого века очень популярными были опросы граждан. Темы выбирались разные, а итоги оказывались порой весьма неожиданными. Один из вопросов звучал так: какое место в городе жители считают самым опасным? Каково же было удивление организаторов изучения общественного мнения, когда бо́льшая часть респондентов назвала самым опасным местом в городе не грязные пустыри, темные подворотни или запущенные в те годы парки. Согласно опросам социологов, опубликованным «Вестником Департамента по делам печати и информации правительства Москвы», больше всего москвичи страшились входить в собственные подъезды.
С осени 1995 года к «подъездобоязни» добавилась еще одна фобия, в особенности заметная у детей и женщин: с тех пор редко кто из представительниц слабого пола или подростков отваживается зайти в лифт с незнакомым мужчиной. Не все помнят, что новому комплексу, теперь уже «лифтобоязни», москвичи обязаны двум сексуальным маньякам, каждый из которых совершил по нескольку десятков грабежей и изнасилований школьниц и женщин.
Все преступления имели схожую схему (сыщики поначалу предполагали, что действует один человек). Вместе с идущими домой жильцами незнакомец заходил в подъезд, садился в лифт, останавливал кабину между этажами и, угрожая ножом, пистолетом или словами, насиловал и обирал жертву. Позже выяснилось, что в городе одновременно орудовали сразу несколько извращенцев. Два из них, наиболее активные и дерзкие, даже получили прозвища: Лифтер и Разбойник.
…Осень девяносто пятого ветераны МУРа вспоминают до сих пор. Каждый день начинался с просмотра суточных сводок происшествий. И всякий раз ситуация повторялась. Ежедневно фиксировались изнасилования в лифтах, нередко сразу по два-три случая. Особенно удручало, что жертвами часто становились девочки двенадцати-тринадцати лет.
В каждом доме растут дети, ходят в школу, возвращаются домой, поднимаются в лифте. И сколько ни предупреждай, ни пугай, ребенок есть ребенок.
Позднее стало ясно, почему преступления происходили с такой частотой. Лифтер, начавший серию еще в 1992 году после очередной отсидки за изнасилование, вошел во вкус именно осенью 95-го. К этому же периоду «раскрутился» и другой маньяк – Разбойник, который освободился летом, отбыв срок за ограбление в лифте.
Они действовали одновременно. Более того, походили друг на друга внешне, использовали аналогичные виды угроз: демонстрировали нож или пневматический пистолет. Поразительно, но оба насильника даже знали друг о друге. И не только из газет, которые на все лады рассказывали о преступлениях, иронизируя по поводу бессилия милиции.
После ареста Лифтер рассказал, что как-то раз, выбрав очередную жертву – светловолосую стройную школьницу в короткой юбочке, – шел за ней по следу, предвкушая близкое удовольствие. И вдруг неожиданно почувствовал, что не он один охотится за девочкой. У самого подъезда его внимание привлек парень, хищно наблюдавший за жертвой и готовящийся войти следом за ней в подъезд 16-этажного дома (по описаниям Лифтера неизвестный парень был опознан сыщиками как Разбойник – крупные черты лица, джинсы, кроссовки, куртка-ветровка). Маньяки встретились взглядами, поняли все без слов и… разошлись.
Каково? Не напоминает ли этот эпизод охоты в каменных джунглях современного мегаполиса описание повадок обитателей африканской саванны или амазонской сельвы?
Насильники часто нападали в одном и том же месте Москвы (на заметку сыщикам и для анализа криминалистам) – в микрорайонах, прилегающих к станции метро «Бабушкинская». Не случайно оперативники назвали группу домов по Ленской, Чичерина, Сухонской улицам и Чукотскому проезду московским Бермудским треугольником.
Из показаний Лифтера: