Будучи в родстве с московскими князьями, Василий Васильевич мог не опасаться за устойчивость своего положения. Однако время играло не в его пользу. Княжич подрастал, на повестке дня рано или поздно должен был появиться вопрос о его женитьбе, автоматически выдвигавшей на первые роли близ великокняжеского стола родичей со стороны будущей жены, которые легко могли потеснить московского тысяцкого на вторые роли, невзирая на все его прежние заслуги. Первым сигналом того, насколько непрочным было его влияние, стала для Василия Васильевича смерть его двоюродной сестры великой княгини Александры 26 декабря 1364 г.^[402]

Чтобы сохранить свою роль и в дальнейшем, Василий Васильевич разработал довольно удачную комбинацию. Князь Дмитрий Константинович Суздальский, занявший Нижний Новгород благодаря поддержке Москвы, был всецело признателен московскому правительству. Однако сделать прочным и стабильным этот союз могли только брачные связи. Неудивительно, что перед юным московским князем со всей очевидностью вставала необходимость женитьбы на дочери суздальского князя. Но у последнего их было две. В этом-то и заключалась вся суть задуманного Вельяминовым плана. Согласно ему, одновременно с женитьбой великого князя Дмитрия на одной из дочерей князя Дмитрия Константиновича сын Василия Васильевича Микула должен был жениться на другой дочери суздальского князя. Тем самым род Вельяминовых вновь роднился с московскими князьями и влиянию Василия Васильевича ничто более не могло угрожать.

Понятно, что поручить столь деликатный вопрос о сватовстве дочерей князя Дмитрия Константиновича можно было только доверенному человеку. В этом плане кандидатура Сергия Радонежского оказывалась весьма удачной. Василий Васильевич Вельяминов знал Сергия через старшего брата Стефана, который, как уже говорилось, будучи игуменом Богоявленского монастыря, одно время был даже духовником Вельяминова.^[403]

В ходе своей поездки троицкий игумен успешно справился с порученными делами. 18 января 1366 г. в великокняжеской Коломне состоялась свадьба великого князя Дмитрия Ивановича и Евдокии, младшей дочери суздальского князя,^[404] и примерно в это же время на ее старшей сестре Марии женился Микула Вельяминов.^[405]

Но насколько достоверными являются наши предположения о возможных контактах Сергия с московским тысяцким? Понятно, что если разговоры о сватовстве дочерей суздальского князя и были, то велись они без свидетелей. В этой связи следует упомянуть об интересном замечании Н. С. Борисова, обратившего внимание на один источник, остававшийся на периферии внимания исследователей, писавших о Сергии Радонежском: «Императрица Екатерина II глубоко интересовалась русской историей. При помощи лучших специалистов того времени она написала несколько исторических трудов, в которых встречаются уникальные факты. Императрица и ее консультанты имели в своем распоряжении не сохранившиеся до наших дней источники. Перу Екатерины принадлежит, среди прочего, составленная на основе источников записка „О преподобном Сергии“. В ней читаем следующее: „В 1366 г. (в действительности в 1365 г. – Авт.) преподобный игумен Сергий, по просьбе князя великого Дмитрия Ивановича, ездил послом в Нижний Новгород к князю Борису Константиновичу о мире. И мир и тишину паки восстави, и первые слова о браке князя великого Дмитрия Ивановича со дщерью князя Дмитрия Константиновича Суздальского были пособием преподобного игумена Сергия, чем пресеклись междоусобные распри о великом княжении Владимирском на Клязьме“».^[406] Данное показание источника полностью подтверждает выдвинутую нами версию о второй цели визита троицкого игумена в Нижний Новгород и служит свидетельством того, что именно в 1365 г. началось тесное знакомство Сергия Радонежского с Дмитрием Донским, которое продолжалось почти четверть века, вплоть до смерти последнего в мае 1389 г.

Завершая рассказ о нижегородской поездке троицкого игумена, следует упомянуть еще об одной детали. Именно к ней приурочивают основание преподобным небольшой Георгиевской пустыни на реке Клязьме близ Гороховца. Историки, правда, высказывали сомнения по поводу этого факта. Однако имеющиеся у нас сведения позволяют говорить о том, что эта обитель действительно была основана Сергием Радонежским в ноябре – декабре 1365 г.

Отмечая широкую миссионерскую деятельность монахов Троицкого монастыря, В. О. Ключевский писал: «Он (Сергий. – Авт.) пользовался всяким случаем завести обитель, где находил то нужным. В 1365 г. великий князь Дмитрий Донской послал его в Нижний Новгород… и на пути, мимоходом, он нашел время в глуши Гороховского уезда, на болоте при реке Клязьме, устроить пустынку, воздвигнуть в ней храм св. Троицы и поселить „старцев пустынных отшельников, а питались они лыками и сено по болоту косили“».^[407]

Несколько более подробные сведения об этой обители находим в известном справочнике В. В. Зверинского, сообщающем, что Георгиевская пустынь, располагавшаяся там, где позднее находилось село Георгиевская слободка Гороховецкого уезда Владимирской губернии, в 15 верстах к западу от Гороховца, при озере Саке, близ левого берега Клязьмы, была основана в 1365 г. Сергием Радонежским на пути из Нижнего Новгорода. Позднее обитель была разорена казанскими татарами, но около 1590 г. была восстановлена старцем Сергиева монастыря Варсонофием Якимовым и приписана к Троице-Сергиевой лавре. Но и на этот раз обитель просуществовала лишь немногим более столетия. В 1703 г. упоминается ее строитель Варсонофий Урвачов, но уже до 1764 г. она прекратила свое существование.^[408]

Поскольку «Житие» Сергия (точнее, та его часть, которая принадлежит уже перу Пахомия Логофета) ничего не сообщает о поездке Сергия в Нижний Новгород, а тем более об основании преподобным новой обители, в современной литературе отношение к этому факту биографии троиц-кого игумена двойственное. Если Н. С. Борисов считает данное известие достоверным, то В. А. Кучкин полагает, что «достоверность этих преданий не подкрепляется более ранними свидетельствами». Б. М. Клосс, склоняясь к мнению В. А. Кучкина, все же считает, что вопрос нуждается в до-исследовании.^[409] Это обстоятельство заставляет нас обратиться к первоисточникам.

Об истории этой обители становится известно из жалованной грамоты царя Федора Ивановича, выданной соборному старцу Троице-Сергиева монастыря Варсонофию Якимову 12 сентября 1590 г.: «В Гороховском де уезде на реке на Клязьме в поймах на болоте есть пустыня, а в ней бывал храм Живоначальная Троица, да Христов мученик Георгий, а поставил де ту пустыню и храм сам чудотворец Сергий в те поры, как ево посылал в Нижний Новгород прадед наш великий государь великий князь Дмитрий Иванович Донской ко князю Борису Константиновичу о миру; а в той де пустынке жили старцы пустынные отходники, а питалися лыками и кошницы, и сено по болоту косили; и та де пустыня запустела от казанских татар лет с семдесять (то есть в начале 1520-х гг. – Авт.), и лесом поросла».^[410]

В архиве Троице-Сергиева монастыря уцелел целый комплекс актов на владения Георгиевской обители в Гороховце, восходящий к XV в. и включающий в себя несколько жалованных грамот великих князей Ивана III и Василия Темного. Согласно им, первое упоминание «пустынки у Юрия святого» содержится в жалованной грамоте Василия Темного троицкому игумену Зиновию, которая датируется 1432–1435 гг.^[411] Таким образом, выясняется, что содержащаяся в грамоте 1590 г. информация об обстоятельствах основания этой обители не является домыслом конца XVI в., а сама пустынь существовала уже в первой трети XV в. Все это позволяет достаточно уверенно говорить о том, что Георгиевская обитель вполне могла быть основана Сергием Радонежским. Не случайным был и выбор места для основания обители – именно в этих местах произошло примирение Дмитрия и Бориса Константиновичей в 1364 г. Поэтому не исключено, что спустя год в честь этого события здесь могла быть воздвигнута обетная церковь.

Для нас же определенный интерес представляет другая жалованная грамота царя Федора Ивановича, выданная приблизительно через год после первой – 4 августа 1591 г. все тому же старцу Варсонофию Якимову. Она практически повторяет слово в слово предыдущую: «В Гороховском уезде пустынка Сергея чюдотворца Зачатие, а был в ней храм Живоначальная Троица да Христов мученик Георгий; а поставил деи ту пустынку и храм сам чюдотворец Сергий, в те поры как его посылал в Нижней Новгород прадед наш великий государь князь велики Дмитрей Ивановичь Донской ко князю Борису Константиновичю; а жили деи в той пустынке старцы, пустынные отходники, а питалися лыками и сено по болоту косили; а запустела деи та пустынка от казанских татар лет с семдесят».^[412] Тем не менее случайная оговорка в источнике позволяет уточнить, что изначально обитель была посвящена празднику Зачатия святой Анны и лишь позднее стала именоваться Георгиевской – по приделу расположенного в ней Троицкого храма.

Как будет показано ниже, в Древней Руси очень устойчивой была традиция освящения храма на престольный праздник. Близкое соседство в святцах Юрьева дня (осеннего) – 26 ноября и Зачатия святой Анны – 9 декабря позволяет предположить, что это совпадение не случайно и основание обители следует отнести к ноябрю – декабрю 1365 г. Тем самым можно утверждать, что поездка Сергия Радонежского в Нижний Новгород и основание новой обители пришлись на последние месяцы 1365 г.