Книги

Серебряный воробей. Лгут тем, кого любят

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да я ведь даже не говорила, что у меня есть парень!

Эта ложь напомнила о том, что Маркус сказал в вечер барбекю. «Я не твой парень». От этого воспоминания почувствовалось покалывание в левой руке. Маркус не должен был так со мной говорить, тем более в присутствии гостей, но я знала: отцу все равно, ему важно только то, что Маркус со мной делал, и что я делала с ним, и что мы делали вместе. Джеймс стоял передо мной, и его кулак сжимался и разжимался, как человеческое сердце. Ему хотелось по чему-нибудь ударить. Я сделала шаг назад.

– Что с тобой? – спросил Джеймс.

– Ничего, – ответила я.

Отец вернулся в гостиную, сел на диван среди подушек и вздохнул.

– Где мама? – осведомился он. – Почему Гвен не говорила мне об этом парне?

Я не ответила, и в комнате повисла такая тишина, что слышно было только, как Роли хрустит костяшками пальцев. У него тоже руки чесались. Я видела, что он снова хочет навести на друга объектив. Отец сидел на диване, сгорбившись, как скорбящий медведь.

– Я думал, мать тебя лучше воспитывает.

– Не говори так о маме, – возмутилась я.

– Он ничего плохого о Гвен не сказал, – вставил Роли. – Остынь, Дана.

– Мама на работе. Не все могут позволить себе иметь салон красоты в собственном доме. Не у всех есть лисья шуба. Некоторым приходится работать.

Подобными фразами мама говорила поздно вечером, когда мы были вдвоем и когда выпивала. Я произнесла это тем тоном, какой бывал у нее в лучшие моменты вечера, когда она включала дуэт Саймона и Гарфанкела и пела с ними «Плыви, серебряная девочка», пока голос не становился хрипловатым и фактурным. Так он звучал за минуту до того, как мама начинала плакать.

– Она хорошая мать, – заявила я.

Роли пробормотал:

– Мы знаем.

Джеймс перебил:

– Не уходи от темы. Кто твой парень? Сколько ему лет?

Отец расхаживал по гостиной тяжелыми шагами, так что даже фоторамки на стене дребезжали. Пальцы Роли все еще бегали по корпусу фотоаппарата, а я посмотрела на часы, гадая, приедет ли Маркус вообще, и если да, хочу ли я этого.

Джеймс повернулся ко мне.

– К-к-как…