Потом коснулся козырька фуражки, машина плавно поехала по подъездной дорожке, и я почувствовала, что улыбаюсь.

Они решили сообщить маме о вечеринке в понедельник вечером, пока та сидела на диване, попивала шнапс с соком и смотрела свои сериалы. Я только зашла в дом после школы, и тут услышала, как кто-то зовет меня театральным шепотом. Обернувшись, заметила папу и дядю, прячущихся в дверях гостевой спальни.

– Она там смотрит сериал, – сообщил Роли. – И ни о чем не подозревает.

– Ну не знаю, – сказала я. Эту фразу они слышали от меня на протяжении последних трех недель. – Согласуйте с мамой хотя бы дату, – молила я, пока они вносили авансы за ресторан, за услуги флористов, за канцтовары.

– Это сюрприз, Шорисс, – возражали они.

– Мама не любит сюрпризы.

– Она не хотела бы вечеринку-сюрприз из тех, когда приходишь домой, а гости выпрыгивают из-за дивана. Но сюрприз в виде нашей будущей вечеринки ей понравится. Поверь. Мы с мамой очень давно знакомы.

План был такой: я войду в гостиную, неся завернутые в бумажный конус розы, которые подаст мне Роли. Папа поставит музыку, Стиви Уандера I Just Called to Say I Love You. Нет, уверяли они, эта песня не слащавая. «Она иск-к-кренняя». Папа хотел, чтобы я шла в такт музыке, «как подружка невесты». Как только подарю цветы, папа подаст мне приглашение, я отдам его маме, а Роли сделает пару тысяч снимков.

– З-з-запомнила? – спросил папа.

Я закатила глаза.

– Кажется, да. Но ей это не понравится, вот увидите.

Дядя заявил:

– Она будет в восторге.

Папа предложил:

– Может, наденешь платье?

И надела: красное в белый горошек, которое купила за свои деньги в «Лернер Шопс». Даже обула кожаные туфли без задника с ремешком сзади, но не стала натягивать колготки. Надо уметь вовремя остановиться. Я посмотрела в зеркало и накрасила губы. Посмотрела еще и втерла в щеки немного тональника, чтобы спрятать шрамы от угрей. Никак не удавалось выбросить из головы Дану, ее знающий взгляд. Мне было не по себе от того, как она говорила с мамой. Отчасти как женщина с женщиной, отчасти как дочь с матерью, отчасти как ученица с наставницей и, может быть, чуточку даже как наставница с ученицей. Словно мама была газетой, которую могли прочитать все, кроме меня.

Под ногами зашуршал ковер в гостиной. Какой бы глупой ни казалась затея, я постаралась ступать в такт музыке.

Мама свернулась на диване в мешковатой одежде. Она называла такую «тюремные спортивки», чтобы провести различие между ними и спортивными костюмами со стразами, в которых любила ходить в торговый центр. Понедельник, по ее мнению, был днем, когда причесываться необязательно, и сегодня она замотала голову засаленным атласным шарфом. Справа от нее, рядом с пультом, стояла миска конфет «Эм энд Эмс», потому что диета по понедельникам тоже отменялась.

Я вспомнила, как папа однажды при мне пошутил, когда подвозил из аэропорта молодого человека. Тот был немного ботанского вида и крепко сжимал куцый букетик гербер, который собирался вручить невесте. Сказал, что едет знакомиться с будущими тестем и тещей.

– Умно, – пошутил папа. – Не стоит жениться, пока не увидишь маму невесты. Надо же знать, что берешь.