– Здесь хранилось сердце, – ахнула Рина. – Я опять опоздала…

– Ну, Ринка, с твоей интуицией однажды мы доберемся вовремя, – подбодрил ее Тим. – Держу пари, его перепрятали в последний момент.

– Не надо пари, – встрял Фаферон. – Мы действительно были близко. Но теперь все заново, так что…

– Заново – это ладно, – согласилась Рина, – но в ловушки мы больше не пойдем, мне не очень понравилось. Будем действовать своим умом.

– Да, долго мы просидели, – подхватил Тим. – У тебя еще книги какие-то были, а у меня один коридор. Все ключи по три раза успел перебрать, вздремнуть и опять попытаться с ключами.

– Да нет, ведь не так уж и долго… – нахмурилась Рина.

Она попробовала прикинуть, сколько времени заняли замковые операции. Сама она, можно сказать, пронеслась по загадкам, не считая сонного коридора.

Все уставились на нее как-то странновато.

– Не так уж и долго? А сколько?

– В-вы точно з-запомнили все?

Нет, начало пути она помнила плохо… Ей казалось, что всего пару раз она поддалась коридорам, прежде чем перейти в гостиную. Но по всему выходило, что больше.

– Мамочки! – закричала Рина, вскочив из ведьминого кресла. – Меня убьют, определенно убьют! Родители!..

Лезть обратно совсем не хотелось, так что Рина вернулась обычным способом. Она тихо вошла в квартиру и прислушалась.

Родители готовили ужин и увлеченно обсуждали какое-то происшествие. Понять, что именно случилось, было почти невозможно: слышалось только «кошмар», и «ужас», и «страшно жить». К тому же мама постоянно прерывалась и с задумчивым видом предлагала какую-нибудь длинную аббревиатуру вроде «РЭУ» или чудовищное слово сродни «райжилуправлению», но папа всякий раз отвергал предложения.

Рина решила не дослушивать – слишком устала. Есть ей тоже совсем не хотелось. Она прошмыгнула в комнату и легла на кровать. Немного поворочалась и наконец призналась самой себе, чем все-таки были светляки, живущие в вещах и людях по ту сторону старого дерева.

Глава девятая

Черная полоса

Студеный дождь барабанил по крыше спящего дома, гонял по водостокам городскую пыль, а трубы громыхали и выбрасывали пенные струи под ноги поздним прохожим. Хлесткие капли норовили пробиться в квартиру несчастной Пульхерии Андревны, и та как могла оборонялась: заткнула пробоину ненужным тряпьем, завесила покрывалом, даже пакеты приладила. Но тряпки быстро отсырели и вывалились, а пакеты сдули проникающие снаружи порывы ветра.

Пульхерия Андревна сдалась и укуталась сама. Чтобы спастись от озноба, она погрела молока и теперь, прихлебывая его, с тоской взирала на трещину в стене.

Трещина появилась внезапно, без предупреждения пробежала от пола до потолка – обои тут же вспухли от побелочной пыли. Пульхерия Андревна робко пощупала брешь, и та коварно расползлась шире, разрывая милый сердцу узор. Всего за пару часов трещина окончательно поделила квартиру пополам.