— Крыша у тебя поехала, когда ты дурь в себя закидывал, Виталь, — спокойно, без лишней суеты оборвала его Оля, ежась от прохлады.

— Да нет же! — яростно бросился оправдываться мужчина, отчего на его скулах заходили желваки. — Так получилось, понимаешь? У девки дурь была, я спецом не покупал! Ольчик, ты же знаешь, я ничего не употребляю! И…

— Хватит, Виталь, — снова оборвала его Оля, поморщившись. — Ты мне изменил — первое. Ты меня ударил — второе. Ты, правда, думаешь, что можешь через пару дней прийти ко мне и сказать, что виноват, что исправишься и что мы дальше начнем жить-поживать и добра наживать? Прекрати.

Она устало провела рукой по лицу.

Знала, что Виталик рано или поздно объявится. С него сойдет дурь, и он приложит все усилия даже не для того, чтобы её вернуть, а чтобы оправдать себя. Так как ему важно быть хорошим в глазах других людей. А тут что получается? Мало того, изменил, так ещё и жена ушла с маленьким ребенком. В свете того, что Оля пострадала в аварии и теперь «однорукая», их развод приобретал ещё более темные краски.

Ольге было всё равно.

Она должна теперь думать о Саше и о маме.

Ещё думалось про Громова… Не удавалось ей от него избавиться, как она ни старалась. Да и Вика подливала масла в огонь, чем подбешивала её.

— Я не просто думаю, Оль! Я знаю! Ты любишь меня и…

— Ты совсем охренел? — негромко уточнила Оля, раздражаясь. — Ты себя послушай! Ты даже сейчас говоришь, что это я тебя люблю! А не ты! У тебя совесть вообще осталась? Хотя о чем я! Виталь… Не надо, вот правда. Распинаться сейчас, говорить, что будет. Я всё видела. Более того, я всё почувствовала. Вот тут.

Здоровой рукой Оля указала себе на скулу. Мужчина поморщился, открыл рот, чтобы что-то сказать, но девушка его остановила:

— Ты пришел. Уже хорошо. О нас говорить мы больше не будем. Ни сегодня. И ни завтра. На днях, когда оклемаюсь и более-менее приду в себя, я подам на алименты.

— На какие, к черту, алименты? — прошипел Виталя, сразу краснее. — Ты меня в алиментщики хочешь записать? Не будет этого! Поняла?!

— Хочешь через суд, через экспертизу ДНК? — Оля намеревалась стоять до конца. — Без проблем.

— Ты сдурела? Ты думаешь, что говоришь? Какой суд? Мне новую должность обещают! А тут суд! Да меня вообще из конторы турнут, если узнают, что я сужусь с бывшей из-за алиментов…

— Вот и не судись, Виталь. Можно всё сделать по-человечески.

— Оль, так дело не пойдет!

— Как скажешь, — она пожала плечами. — Мне пора к Саше. Будут вопросы — я готова к обсуждению.

— Оль…

Виталя перехватил её за руку, потянул на себя. Олю пробрала дрожь, неприятная и холодная. Как могло случиться, что человек, которого она воспринимала, как родного, с которым ложилась спать в одну кровать, занималась сексом, делила кров и еду, в одночасье начал вызывать отторжение? Причем настолько сильное, что его можно сравнить с брезгливостью.