Оля не спешила отталкивать мужчину. Напротив, чувствуя, как по внутренним сторонам бедер потекло его семя, ткнулась губами ему в висок.

— Я не за Виталика просила, между прочим, — спокойно сказала она, обмякая в его руках. — А за Сашу и бывшую свекровь. А он… Да Бог с ним.

— Я знаю, — Петр выпрямился и первым делом посмотрел ей в лицо. — Ты пыталась смягчить мою реакцию. Я оценил.

— Ах, он оценил…

Оля здоровой рукой шутя толкнула его в плечо, за что снова нарвалась на ещё один болезненно-сладкий поцелуй.

— Так и знала, что надо было с собой брать больше косметики. У меня губы припухли, и тушь наверняка потекла.

— Губы припухли. А тушь на месте. Румянец же тебе к лицу, так что…

Петр вышел из неё и опустился на корточки, отчего Ольга вспыхнула сильнее.

— Что ты делаешь? — пискнула она, снова вцепляясь мужчине в плечо.

— Не хочется тебя обтирать, но надо, — довольно заметил Громов, доставая из кармана белоснежный платок.

Прежде чем дотронуться им до бедра, он некоторое время просто смотрел.

— Петь…

Оля, несмотря на то, что не относила себя к стеснительным барышням, покрылась легкими мурашками. И всё же ей нравилось, что он делал. Эти порочные взгляды, эти откровения. Они будоражили и добавляли эмоций. Хотя, казалось, куда уж.

— Ты очень красивая. Особенно после секса со мной.

Что он творит… Что он говорит…

У Оли сперло в груди. На этот раз не от удушливой паники, гнева, обиды. Совершенно от другого.

— Нам надо возвращаться в зал, да?

В её взгляде читалась надежда на обратное.

— Надо. Но мы можем немного побыть здесь.

— Если можно… Дай мне время прийти в себя.