Именно её узор — парящего сквозь облака Кецаля, был запечатлен на Синем Клинке. Или, вернее сказать, именно птица Кецаль оставила этот узор там — как знак того, что она дарила Хаджару свои силы.

Это был тот уровень союза между адептом и духом, которого достигали все Повелители. Именно это, по сути, и означало — объединить внешнюю и внутреннюю энергию.

Именно поэтому Рыцари Духа призывали в бой свой Дух, а Повелители и выше — нет. Им было без надобности. Дух всегда был вместе с ними.

Это чем-то напоминало Путь Предков, о котором Хаджару рассказывал Степной Клык.

А может, именно так и выглядел тот самый путь…

Хаджар бы спросил орка, но… тот, как и многие другие, уже давно пал жертвой этой войны.

— Что ты почувствовал, когда сбежал с Седьмого Неба и оставил свои войска сражаться с тварями Границы междумирья? — вдруг спросил Хаджар.

— Когда я ушел, мой ученик, а не сбежал, то битва уже давно потеряла всякий смысл, — ответил Черный Генерал. — Граница была опечатана, но…

— Боги нашли другого противника?

— Сперва это были фейри, — кивнул первый из Дарханов. — затем демоны… после этого я ушел.

Хаджар опустился рядом.

Он сел почти вплотную к существу, которое собиралось сожрать его душу, захватить тело и уничтожить этот мир. Но при этом оно называло себя предком Хадажра. И его учителем.

Душа Хадажара…

Она уже давно стала настолько же странным местом, насколько и окружающий его мир.

— Ради неё? Той девушки, которую ты мне показал?

Хаджар вспомнил ту нежность и заботу, с которой Враг всего сущего гладил черные волосы мирно спящей девушки. Которая не была красивее звезды или величественнее космоса.

— Ради того, что она мне показала, — ответил, спустя долгое время, Дархан. — ради того, что я увидел. И понял. Что все те миллиарды лет, пока рождались и умирали звезды, я бился не за то, за что хотел биться.

— И ты ушел.

— И я ушел.

Они замолчали. Каждый думал о чем-то о своем.