— Офицер Огнешь, офицер Безродный, прекратите немедленно! Позади вас вся армия! Вы в своем уме?!
Несмотря на то, что тон у Гурама был железным, о говорил достаточно тихо, чтобы кроме их троих никто больше не разобрал ни единого слова.
Дисциплина в армии была жесткой, но справедливой. Но, все же, упор делался именно на слове «жесткой».
— Что же до нашего генерала, — Гурам повернулся к Хаджару. — то вы не знаете всей ситуации.
Том, несмотря на то, что его лицо скрывал шлем, а фигуру полный латный доспех, вдруг стал выглядеть как-то… серьезнее, чем прежде.
— И в чем же
— Это наше последнее задание на западном фронте, — ответил глава разведки Лунной Армии.
— И что потом?
— Нас стянут к степям.
— Степям? — теперь уже пришел черед Огнеша удивляться. — Это же центральные врата в Ласкан! Особенно после того, как Дерек Степной вырезал там всех орков.
— Именно, — кивнул Гурам. Он единственный, во всей армии, кто кроме Генерала не носил латных доспехов. Вместо них он был облачен в крепкий, зачарованной кожаный охотничий костюм. — Туда стягиваются войска со всех фаланг.
— Это значит…
— Это значит, что трехлетний обмен тычками закончен, — перебил Огнеша Том. — Империи стягивают свои силы для начала финальной битвы… или битв, что вероятнее. А какой финал почти семи вековой вражды со стороны Дарнаса без привлечения в эпицентр одного из монстров.
В этот момент все трое повернулись к одинокой фигуре в тканных одеждах. Она стояла напротив разлома в земной коре. А вокруг неё двумя волнами поднималась рассеченная надвое армия.
Семнадцать тысяч… именно столько, благодаря всего одному «желанию» Хаджара больше не вернуться домой. Не прижмут любимых и родных. Не увидят отца и матери. Не приласкают детей.
Проклятая война…
Любимая война…
Такая простая.
Слишком сложная.