— Иди сюда. — Граз’зт похлопал по полу около себя.

Меня не нужно было просить дважды, тем более что рядом с ним было спокойно и уютно. А после всех событий сегодняшнего дня мне хотелось простого женского ощущения безопасности.

— Пообещай, что не будешь накручивать себя по этому поводу, — выдохнул он мне в макушку.

— Ну разве что немножко, — улыбнулась я, превозмогая зевоту. Вот всегда со мной так: тепло, безопасно, сыто — и я превращаюсь в кошку, которая ищет, где бы задрыхнуть.

— Тебе нужно поспать, веснушка.

— Ага, — сонно отозвалась она. — Но еще есть книги и дневники, и надо…

— … надо выспаться, — пресек он мои попытки сопротивляться.

Честно говоря, даже не помню, как Рогалик уложил меня в постель. Кажется, когда он стаскивал с меня штаны, я кое-как приподнялась, помогая ему с этим, а вот что было дальше — кануло в сонные грезы.

Проснулась я от того, что чье-то дыхание щекотало мне затылок. Попыталась повернуться — и не смогла. Я лежала у Рогалика на плече, а другой рукой он обнимал меня за талию.

Так… Что это за…

Я все-таки выкрутилась, приподняла одеяло. И залилась как маков цвет. Почему я голая?! Тот маленький лоскуток а ля трусики в расчет не берем. Не припоминаю, чтобы позволяла этому рогатому поганцу раздевать себя… настолько сильно! И, кстати, судя по тому, что я почти всем телом чувствую его кожу — он тоже раздет. Хотя, ладно, Граз’зт и раньше очень нехотя поддавался на мои попытки заставить его спать хотя бы в штанах.

— Ты снова ерзаешь, Маа’шалин, — послышался сонный голос Рогалика. — Это, знаешь ли, делает меня в некотором смысле… напряженным.

— А вот нечего было меня раздевать, — краснея и заикаясь, огрызнулась я.

— Ничего не мог с собой поделать — ты была такой соблазнительно сонной.

Я физически ощущала его улыбку и следом — мягкое, ласковое и в то же время весьма ощутимое покусывание плеча.

— Это называется — сексуальное домогательство, — все еще пыталась сопротивляться я.

— Какое смешное словосочетание.

Ему смешно, а мне вот ни капельки.

— Ну-ка прекращай это немедленно, — потребовала я, поведя плечом. Даже думать не хочу, что будет дальше, потому что собственные фантазии это самое «дальше» уже живо представляют.

— А если нет?