Соблюдайте законы жанра! Ваш уважаемый дедушка хорошо понимал, насколько это важно. Способности у вас от него, а ум, к сожалению, от вашей маменьки. Поклон ей от меня…
Лель вышел от профессора несколько ошалевшим.
– Дались им эти белые цветочки, – сказал он и вдруг вспомнил, что именно о цветочках однажды говорила ему муза.
А ведь и в самом деле есть что-то в проверенных временем решениях. Лель, разумеется, никогда не узнал об этом, но случилось же однажды такое, что терзаемый виной Литвинов прокрался к холмику, где лежало тело Наины Генриховны, и возложил на него несколько белых ленточек.
Глава 49
Бывшая жена
Елена Сергеевна Полетаева (1946, не привлекалась, особых примет нет, пенсионерка) дожила до почтенной старости. В последние свои годы выглядела важной и достойной бабушкой.
– Теперь я вдова, – говорила она дочери. – Но у меня было шесть мужиков.
– Мама! – вскрикивала дочь, однолюб и скромница.
– Или семь, – настаивала Елена Сергеевна. – Или десять.
– Что ты такое говоришь!
Дочь быстро краснела, и Елене Сергеевне это страшно нравилось.
– А что? – делая вид, что не замечает её смущения, продолжала Елена Сергеевна. – За троими из них я, между прочим, была замужем.
Её первый муж однажды пошёл выносить мусор и переехал в Молдавию. Вторым был Константин Сергеевич Демидин, а третий, высокий и полный мужчина, умер лет через десять после того, как на ней женился.
Почётное место в созвездии бывших мужей и любовников Елены Сергеевны занимал именно Демидин.
– Умнейший человек, – рассказывала она. – Секретный учёный, доктор наук, без пяти минут академик. Любил меня – безумно! Ревновал – ужасно! Я его очень боялась.
– Что же он делал? – взволнованно спрашивала дочь.
– Глаз с меня не спускал. Шагу не давал ступить без разрешения.
Елена Сергеевна привирала. Константин Сергеевич ей полностью доверял, и её уход стал для него неожиданностью.
– Какой ужас! – восторженно сказала дочь. – Я бы не смогла так жить. Что с ним потом стало?