– Может… можно… с ними договориться, – с трудом проговорил Росси.

Сквозь слизь протиснулась рожа ангела.

– Жаль, что не я с вами рассчитаюсь, – злобно сказал он. – Столько лет я воспитывал Димитрия Димитриевича, а вы его отпустили. Ах вы, гады, гады!

Близость червей высасывала из людей последние силы. Росси лежал в грязи, больше всего тоскуя от отсутствия всего, что могло бы быть верхом.

Леонид сидел рядом, сгорбившийся, изнурённый, и держал шкатулку на коленях.

Вокруг них резвился косяк фосфоресцирующих лярв.

– Теперь мы – ваше небо! – орали они и чертили на туловищах червей багровые звёзды.

– Кажется, я скоро сдамся… – подумал Леонид. – Как меня звали? Кажется, кто-то звал меня Лёнечка.

Черви были вокруг них и под ними. Отвратительная масса куда-то тащила людей. Послышалось хлюпанье воды.

– На прежней работе меня… уважали… – пробормотал Росси. – Однако… на руках… не носили…

– Он ещё смеет со мной шутить! – рассвирепел ангел. – Чувство такта мешает мне разговаривать с чужой едой, но я просто обязан вам разъяснить, до чего вы отвратительны! Ваши лица несимметричны, ваши тела непрерывно стареют, пища должна сгнить внутри вас, прежде чем вы сможете её усвоить. Вы воняете, потеете, источаете жир, ваша кожа пронизана порами. Вам приходится непрерывно увлажнять глазные яблоки, и ради этого, – он взвизгнул, – моргать!

Но ни у Росси, ни у Леонида не было сил его выслушивать. После короткого плавания их вышвырнули на тёмную сушу, и черви уползли в прибрежную слякоть.

Они с трудом сели, оглядываясь.

Слева от них был угловатый, тёмный, словно высеченный из прохладного металла утёс, к которому они с трудом прислонились. Вокруг тянулась мрачная, душная от испарений равнина. Над горизонтом поднималось светило, ржавый свет которого был враждебен всему живому, как радиация. Невидимые твари чавкали и жевали что-то над неподвижными облаками.

Ангел распростёрся в грязи.

– Владыка! – закричал он. – К твоим ногам я повергаю этих ничтожеств. Возьми их!

После этого он поднялся, встряхнул прекрасной головой и исчез.

– Великая пищевая цепь, – с трудом сказал Росси. – Что-то в этом роде должно было случиться, падре…

Начиналась гроза. Падающие на людей капли пахли кровью, а через какое-то время на них посыпались обрывки плоти.

Равнина зашевелилась, вспучиваясь. Выросшие из неё бугры разваливались, как мясные пироги. Из обнажившихся разломов вываливались скелеты людей и животных. Молнии закручивались в жгуты и стегали их спины. Крики и мычание сливались в безумный, оглушительный рёв.