О том, что никто при Дворе не знает нового имени Арканума, я вспомнила лишь тогда, когда дверь моего убежища отворилась и в комнату, явно спеша, вошел король.

От его массивной, источающей угрожающую силу фигуры, и без того небольшое помещение стало казаться крошечным и тесным.

— Ирмина сказала, что тебе нужна помощь. — Встав в центре комнаты и оценив обстановку, сообщил он.

А затем как-то резко застыл, стиснув кулаки и раздув ноздри крупного породистого носа.

— Твой флёр… — прохрипел он, вгоняя мою и без того мутную голову в полнейшее замешательство.

О том, что в минуты волнения эта дурацкая приобретенная фейская способность могла резко усиливаться, я прекрасно знала. Но то, что мой флёр окажет на Замфира какое-то особое воздействие, даже не могла предположить. Не удержавшись и сжав собственную грудь, которая уже буквально пульсировала от острой потребности в прикосновениях, я сдавленно застонала.

Казалось, наши с королем взгляды буквально прикипели друг к другу. Отчего-то я никак не могла перестать смотреть на него, с возрастающим возбуждением и испугом наблюдая, как его непроницаемо мглистые глаза наполняются обжигающей, как раскаленные угли, жаждой обладания.

Замфир расправил флёр, как птица расправляет крылья. Он наполнил комнату, и наши энергии переплелись, сливаясь в единый подчиняющий организм. Я выгнулась дугой от пронзившего меня наслаждения, вжимая ладони в пах и сводя с силой колени. По щекам катились слезы, но я их даже не замечала.

Король сделал шаг навстречу, и я загнанно вздрогнула, забиваясь в угол дивана. Он тут же остановился, хотя я видела по глазам, как нелегко ему было сдержаться. Проклятый орхас сдетонировал, как противотанковая мина, причем подорвались на ней мы оба.

— Позволь мне помочь, — тяжело сглотнув, глухо попросил Замфир.

Отрицательно покачав головой, закрыла на мгновение глаза.

— Просто позови Арканума.

— Нет времени. Сама ты не справишься. Орхас и чистокровных сидов превращает в похотливых животных, а для тебя, смертной, его воздействие может оказаться слишком опасным.

Я сжала голову, затыкая уши. Сейчас даже его низкий, будоражаще-мужской голос посылал по моему телу сладостную дрожь, сокрушая сопротивление, как молот кусок расплавленного метала.

— Это какой-то сюр. У меня достаточно любовников, я не хочу нового. Это неправильно. Я чувствую себя предательницей.

Замфир все-таки сократил разделявшее нас расстояние и, опустившись на колени, осторожно взял меня за бедра. Я вцепилась в его руки, мешая, но разве возможно остановить такой таран? Король снова атаковал флёром, отчего мой собственный запылал с какой-то бешеной неистовой силой. Постепенно в голове не осталось ничего кроме вожделения. Уже пережив однажды подобную ломку, я оказалась совершенно неготова к её повторению. Ловушка захлопнулась.

— Действие напитка закончится как только ты получишь разрядку. Позволь мне просто доставить тебе удовольствие. Не стану скрывать — твой флёр лишает меня всякого разума, но клянусь, я остановлюсь, как только ты попросишь.

Один из самых грозных королей Инмира стоял передо мной на коленях и практически умолял дать к себе прикоснуться. Когда очередной особенно болезненный спазм заставил буквально скулить, я покорно откинулась на спинку дивана, робко разведя в стороны ноги. Силы окончательно иссякли, и я уже не помнила, почему должна говорить «нет». Мелкие капельки мерцающей испарины покрыли моё тело. Даже этот пот был какой-то неправильный. Он источал нежный сладковатый аромат, как распустившийся цветок, приманивающий пчел.

Грубоватые от многочисленных мозолей руки короля — следствие бесконечных изнурительных тренировок — подрагивали. С утробным рыком он обхватил меня крепче и дернув на себя, устроил так, что я почти сползла на спину, а приподнятая промежность наполовину зависла в воздухе открытая Замфиру точно на подносе. Резким движением отлетела в сторону пышная юбка, а мои тонкие невесомые трусики были самым варварским способом порваны.

Зрелище этой агрессивной бешеной страсти напрочь вынесло все связные мысли. Первое прикосновение горячего жадного рта к набухшему и истекающего соками клитору было таким обжигающим, что мне показалось будто оно оставило ожог.