Папаша бросил на Серафину внимательный взгляд. Он сразу понял, что это очень важный для нее вопрос.

— Когда у меня возникает проблема, которая кажется неразрешимой, — проговорил он, — я делаю все, что в моих силах. Если же этого недостаточно, я делаю паузу и мысленно возвращаюсь назад. Я обдумываю все заново, рассматриваю с разных сторон и точек зрения — так, как я раньше на это никогда не смотрел, и может, никто не смотрел.

— И тогда у тебя все получается?

— Иногда. Просто надо помнить, что в любом деле главное — не отвертка и не гаечный ключ, а твое воображение. — Тут он заметил ее внимательное, но озадаченное лицо. — Ну давай попробуем на примере. Дай мне какой-нибудь «например».

— Па?

— Ну задай мне задачку, и посмотрим, как я буду выкручиваться.

— Ладно, — согласилась Серафина. — Например, ты хочешь забить гвоздь в доску. Ты приставил гвоздь, держишь его пальцами и стучишь молотком по шляпке. Гвоздь немножко вошел, а дальше никак. Ты бьешь, бьешь, а ничего не получается. Ты даже позвал троих друзей на помощь, но, что бы вы ни делали, как бы вы ни били, гвоздь дальше не идет. Что ты будешь делать?

— Для начала перестану бить, — ответил папаша.

Она улыбнулась, думая, что он так шутит, ведь перестать бить — значит сдаться, но вдруг поняла, что папаша совершенно серьезен.

— Перестану бить, — повторил он, — отойду на пару шагов и попытаюсь сообразить, что именно мне нужно, и придумаю, как обойтись без молотка. А может, и без гвоздя.

Серафина смотрела на папашу, обдумывая то, что он сказал. Она еще не совсем поняла, что он имел в виду, но, кажется, догадывалась.

Когда они позавтракали и вымыли тарелки, папаша сказал:

— Пойду чинить угольный желоб. В грозу через него вода заливается по-страшному. Не знаю, чем придется заняться потом, но я буду где-то поблизости. — Затем проницательно посмотрел на дочь. — А ты куда?

— Я к тебе забегу, — ответила Серафина.

Для папаши важнее всего было знать, что она постарается вести себя так, чтобы с ней ничего не случилось, и что он скоро увидит ее снова.

Им не хотелось расставаться. Они обнялись, постояли так несколько секунд, и только потом попрощались.

— Я рад, что ты дома, Сера, — сказал он тихо.

— Я тоже, па. Спасибо за помощь.

— Смотри не промокни, — крикнул он вслед.

Поднимаясь к Брэдену и остальным, Серафина размышляла над словами отца и прикидывала, что ждет их впереди.