– Очевидно, что Эвелина решила украсть револьвер либо потому, что догадывалась о грозящей ей опасности – нелепое объяснение, если она действительно подумывала о самоубийстве, – либо потому, что собиралась из него застрелиться. Поскольку это вполне резонная причина, непонятно, зачем ей потребовались два револьвера, ведь для самоубийства вполне достаточно одного.

– И что же из этого следует?

– В общем, ничего. Но потом Дэнс увидел револьвер у вас, на охоте. Это было поистине странным. Донельзя расстроенная женщина, замышляющая самоубийство, тем не менее помнит о том, что брат не любит охотиться, и крадет для него второй револьвер?

– Моя сестра меня очень любит.

– Возможно. Однако же вы сказали Дэнсу, что только к обеду приняли решение пойти на охоту. А револьверы пропали из спальни рано утром, когда об охоте вы не думали. То есть Эвелине второй револьвер был не нужен. Когда я узнал, что она намерена инсценировать самоубийство, то понял, что вы мне солгали. И все стало на свои места. Эвелина не похищала револьверы из спальни вашей матери. Их взяли вы. Один оставили себе, а второй дали сестре как реквизит для вечерней инсценировки.

– Эвелина призналась вам в своих намерениях? – с сомнением в голосе спрашивает он.

– Почти. Она объяснила, что вы согласились ей помочь и должны были вытащить ее из пруда на берег, как и подобает любящему брату. Тогда мне и стало ясно, что вы намерены совершить идеальное преступление, для чего вам и понадобились два револьвера. Прежде чем вытащить сестру из пруда, вы собирались выстрелить ей в живот, а грохот фейерверков замаскировал бы звук второго выстрела. Орудие убийства вы выбросили бы в пруд, а пуля подошла бы к парному револьверу, оброненному Эвелиной в траву. Убийство, замаскированное под самоубийство. Великолепный замысел!

– Вот почему вы заменили револьвер на серебристый пистолет, – размышляет он вслух. – Вы хотели, чтобы я изменил свой план.

– Мне надо было заманить вас в ловушку.

– Замечательная мысль! – говорит он, аплодируя.

– Не очень, – отвечаю я, удивленный его спокойствием. – Все равно не понимаю, как вы на это решились. Мне многие рассказывали о том, как вы с Эвелиной близки, какую привязанность питаете друг к другу. Неужели все это ложь?

Он гневно выпрямляется в кресле.

– Я обожаю сестру, – восклицает он, буравя меня взглядом. – Ради нее я готов на все. Поэтому она и обратилась ко мне за помощью. Поэтому я и согласился ей помочь.

Его реакция необъяснима. Мой замысел основывался на совершенно ином толковании событий. Я полагал, что Хелена Хардкасл заставила Майкла убить сестру, а сама подстроила что-то еще. В очередной раз я убеждаюсь, что неверно истолковал доступную мне информацию.

– Если вы любите сестру, то почему решились на предательство?

– Потому что ее план безнадежен. – Он раздраженно хлопает по подлокотнику. – У нас нет денег на оплату фальшивого свидетельства о смерти. Да, Дикки сначала согласился нам помочь, но вчера Кольридж узнал, что доктор собирается рассказать отцу обо всем. Понятно теперь? В конце концов Эвелина очнулась бы все в том же Блэкхите, откуда она так отчаянно стремилась сбежать.

– А вы ей об этом сказали?

– Нет, – сокрушенно признается он. – У нее был один-единственный шанс на освобождение, на счастливую жизнь. Я не хотел ее разочаровать.

– Но ведь проще было убить Дикки.

– Вот и Кольридж посоветовал то же самое. А когда бы я это сделал? Дикки намеревался выписать фальшивое свидетельство о смерти и сразу же пойти к отцу. – Майкл качает головой. – Мне ничего другого не оставалось.