Кан обернулся, и она отодвинулась, замолчав. Будто он мог полоснуть ее взглядом, словно мачете.
– Ты, вообще, кто такая, чтобы рот открывать?
– Соня, – вклинилась я. – Твоя любовница. Секс
Дима набычился и умолк. Так, в ледяном молчании мы доехали до Речного вокзала, и Соня вышла.
– Сделай что-то с лицом, – прошипел он, вместо прощания. – Два дня я выторговал, но, если не сможешь работать, я другую девку пошлю.
– Я тебе позвоню, мы не договорили, – сказала она, игнорируя Кана с таким, добела раскаленным, спокойствием, что мне померещилось: на нем вот-вот займется одежда.
Дима всем корпусом повернулся к ней, вцепившись в руль так, словно висел над пропастью.
– Нет, ты ей не позвонишь.
– Почему?! – завопила Соня.
– Почему?! – возмутилась я.
– Потому что я так сказал! – рявкнул он, теряя терпение.
Соня открыла и снова закрыла рот.
Когда Димина врожденная интеллигентность начинала сдавать под напором сидевшего в нем братка, вопросов не возникало.
– Пошла домой, блядь! Живо! – выдохнул он, явно сам себя презирая за то, что не может утихомирить женщину словом. За то, что не может успокоиться сам.
– Я не твоя собственность!
– Да что ты? Даже, вот, так? – он вдруг ухмыльнулся; глаза вспыхнули адским пламенем. – Знаешь что? А ведь ты права: ты не моя собственность… С какой стати мне оплачивать текущий ремонт?.. – он взял телефон и набрал чей-то номер. – Кан, – представился, когда абонент ответил. – Где сама?.. Пьешь? Молодец, не пей. Завтра в двенадцать на Ленина, работаешь вместо Поповой… Не ори, – он поморщился, отводя трубку от уха. – Да, я знаю, что лучший. Все, спать иди.
Позабыв о Соне, застывшей столбом за приоткрытым окошком, я зажала ладонями рот; в носу щипало. Вот с кем он спит! С этой соской, как ее?.. Новой восходящей звездой эскорта… То есть, модельного бизнеса.
Если бы я только не тянула так долго, прежде, чем пойти на аборт!..
Мысль была гадкой, – умом я осознавала, – но выбросить из головы не могла. Как мне, вообще, пришло в голову, что Дима вдруг меня полюбил? В какой момент? Когда он подложил мне подушку под бедра?.. Якобы. В заботе о простынях, а на самом деле, чтобы сперма не вытекла. Чтобы его генетические маркеры объединились с моими, которые устраивали его?
Как я могла быть такой тупой? Мне было до боли жаль себя. Если бы я тогда сдалась и вернулась к Максу, ничего бы этого не было. Я и Соня бы помирились, у нас бы были другие парни. Макс бы не возражал.