— Предштавляете, там этот чёрт напомаженный концерт даёт.

— В каком смысле?

— В прямом. Он поёт, вешь репертуар за ночь перепел. Никто из охраны и глаз не шомкнул. Уже вошемь утра, а он воет и воет. Иншпектор, шделайте что-нибудь, мы ж на штены лезем! — сложил Гонсалес ладони в молитвенном жесте.

— Что, так плохо поёт?

— Не, поёт хорошо, но ночью шпать надо, а этот воет! А ш других камер народ аплодировал и хотели ещё да ещё. И он пел, не затыкаяшь, как шобака на луну! И не ужинал, и не завтракал. Шказал, что вшякую дрянь не жрёт.

— Ладно, Гонсалес, дай мне полчаса, чтобы проснуться, и веди задержанного ко мне, — распорядилась Фэр обречённо.

— Как шкажите, иншпектор! — с неожиданной проворностью Гонсалес выскочил за дверь.

Через полчаса, Фернанда, приведя себя в боевую готовность, попивала кофе — мерзкую бурду, что притащил заботливый Берни. Заодно и пригласил в кино. Фэр не хотела ехать ни в кино, ни в зоопарк, мечтая лишь о тёплой постельке, а Берни походил на дворнягу, добрую и неказистую. И она вспомнила подкол Джерри о разновидностях рыбы: анчоусы, лосось, Фугу… Смысл в этом есть. Вот Берни явно анчоус — его легко поймать на крючок. Если б она захотела, женила бы его на себе в два счёта. Но любовь, романтика, свидания — ей это не нужно. Сейчас её волнует наркоторговец из клуба, и о маньяке забывать не нужно.

Пока Фернанда пила кофе и болтала с Берни, Гонсалес привёл Джерри Анселми. Берни покорно ушёл, оставив их наедине. Фэр ожидала увидеть Джерри подавленным, как избалованную суперзвезду, что привык к шёлковым простыням и кровати с вибромассажем, а не к койке в камере. Чёрта-с два! Вид у Джерри был такой, словно он сошёл с подиума. Взгляд свежий и ни капли испуга на лице. Он был доволен, как обожравшийся человечинкой тигр.

— Не очень-то вы бодры, мисс инспектор, — саркастически заметил он, усаживаясь в кресло и эффектно закидывая ногу на ногу. — Синяки под глазами, причёска растрепалась. Ай-ай-ай! Плохо спали? Неужто вас замучила совесть?

— Не дождётесь, — хмуро ответила Фэр. — А вы как с курорта!

— Да, наслаждаюсь жизнью.

— В тюремной камере?

— Ну, знаете, я человек азартный. Когда бы я ещё побывал в тюрьме? Вот и хватаю жабу за перепонки, наслаждаясь этим приключением, — улыбнулся он.

— И поэтому мучаете всех? Капрал Гонсалес мне рассказал, что вы не давали охранникам спать всю ночь.

Он пожал плечами.

— Насколько я знаю, петь законом пока не запрещено. И моим соседям по другим апартаментам понравилось. Я могу найти фанатов даже в аду.

— Кстати, мне доложили, что вы и от еды отказались.

— А вы хотите, чтобы я умер от несварения? — закатил глаза Джерри. — Могу вас расстроить, мисс, я берегу себя. Кстати, вы должны мне телефонный звонок. То, что вы вытворяете, мисс инспектор, — это произвол. Давайте по-хорошему: я звоню адвокату и мы расходимся миром. Иначе эта ситуация будет иметь для вас последствия, — он понизил голос до замогильного шёпота, как у персонажа-злодея с театральных подмостков.

Нехотя Фэр сунула ему в руки стационарный телефон, древний, как столетняя черепаха. Джерри с минуту разглядывал это чудо техники. Хмыкнув, стал набирать номер, тыкая на доисторические кнопки.