— Я сделал всё, что мог, друг мой. Время покажет, а пока не давай ноге нагрузку.
Перед сном все решили выпить чаю, который заварил самый мудрый член компании. Он уверял, что этот напиток омолаживает и придаёт сил. Анна ощутила эффект с первого глотка.
— Вкусно и работает! — заявила девушка.
— На здоровье, друзья, — улыбнулся остроухий, затем обратился к долцу. — А ты слушай меня и впредь. Больше я не позволю тебе так безрассудно обесценивать своё здоровье. Хочешь или нет, отныне я буду защищать тебя, глупого юнца, — с долей нежности сказал Эльрас.
— Меня не нужно защищать, — напомнил Брио.
Друзья посмотрели в сторону компании у костра. Анна обняла Кана. Спящий Кан впился в неё маленькими белыми ручками, Лиор сидел рядом с виноватым видом, а Люцин пил ободряющий чай.
— Нужно провести их в Ийсу, — продолжил Брио, — Башня и Элнарил не подходит…
— Остаётся ущелье, — закончил мысль Эльрас. Долец закивал, а эльф вздохнул и улыбнулся, прильнув спиной к камню. — Даже перед лицом смерти ты не забываешь о долге. В этом вся твоя глупость, но и доблесть. Так и быть, я присоединюсь к путешествию и проведу вас в Ийсу.
— Признайся, что пещера всё равно тебя душит, — снисходительно улыбнулся кудрявый и отложил свою лиру.
Анна:
Утром мы обсудили план действий и решили пройти через Драконье ущелье. Это место занимал Хранитель Огня, не так давно погибший на поле боя. После него остались руины башни за каньоном, рядом с землями людей, а теперь там лишь несколько спящих вулканов. Люцин вместе с Брио оказались превосходными путеводителями. Мудрость долца и энергия Лорда обнадёживали. Я сказала Люцину, что он может возвращаться к Лоре, теперь я не одна, дойти до столицы будет проще, но услышала в ответ это:
— Я обещал, что доведу вас до подножья Ийсы. И я выполню свой долг, — строгий тон Люцина сразу же убедил меня, и я смиренно кивнула. Мой учитель держит слово до последнего. Горжусь тем, что он рядом в трудный час, перед важным событием, мысли о котором бросают меня в дрожь.
Шли дни, до Ущелья оставалось ещё около семи километров, лошади часто уставали и хотели есть. Себя мы не щадили и делали привал, только чтобы покормить их. Кан питался всегда, когда хотел, благодаря сумочке нашего лекаря. Эльрас носил с собой: продовольствие, утварь, инструменты, одеяла, одежду и даже книги! Его гордая походка напоминала мне о том, кто он такой, и только теперь я понимаю, как отличаются элнарилцы от лесных малышей. Безучастие элнарилцев в войне ощутимо сказывается на победе, и теперь я понимаю гнев Лиора. Их помощь и ресурсы решили бы множество проблем, но они заперлись в пещере, не желая покидать её, и наблюдают со стороны за тем, как погибает мир, затушив этим огонь в своих душах. Свет померк, на его место встала жадность и тщеславие, но один из эльфов остался собой. Сейчас он идёт рядом, гордо шагая навстречу опасности. Он полон воодушевления и жажды приключений, полон чувства долга и щедрости. Я рада, что такой помощник будет сопровождать нас туда, где всё решится уже через несколько дней. Лиор выглядел измотанным и печальным. В последнее время он только и тратил силы, но никак не восполнял. Хранители не отдыхают, когда спят и не бодры после плотного обеда. Их силы — это Лес и его безопасность. Пока Лес гибнет, меркнет и Лиор, как гаснущая свеча. Сейчас его плечи заметно уменьшились, а руки исхудали. Он едва волочил ноги, не в силах держать крылья и хвост на виду, а одежда пропиталась грязью и кровью. Эльрас не сумел найти для него одежду нужных размеров, но подлечил, как мог. «К сожалению, я не смогу излечить Лес и придать тебе больше сил», — говорил он, когда завязывал узлы бинтов.
Однажды я спросила у Лиора:
— Почему именно ты должен выполнить это? Чем дальше ты от Леса, тем тебе хуже. Не лучше ли вернуться и поручить это кому-то другому?
— Под «этим» ты подразумеваешь казнь Кана?
Я поджала губы, а он продолжил:
— Потому что больше никто не хочет убивать, а кто-то должен это сделать.
Его ответ меня ничуть не успокоил. Он настроен абсолютно решительно и даже под страхом смерти готов лишить жизни невинного малыша. Мне оставалось надеяться, что в пути мы придумаем другой способ для победы.
Кан шёл и терпеливо молчал. Эльрас заменил его стоптанные ботиночки и одежду из лазарета на более прочную и удобную для далёкого пути. Всё же комфорт не избавил его от грусти. Глядя на малыша, я не могла налюбоваться его мужеством, бесстрашием и сильнейшим чувством самопожертвования. Он знал, куда и зачем идёт, и всё равно послушно шёл рядом, без единой мысли сбежать. Сердце сжималось, мне хотелось плакать, но слёзы закончились. Я обнимала его так долго и так часто, как могла. Он рассказывал мне о том, как весело ему было с Рогатиком, и как сильно он скучал по мне в час разлуки.