Золотое пламя взвивается и из света дворцовой гостиной уносит нас в густую предрассветную темноту храмовой долины.

Ветер треплет мех накидки Элора, его волосы, а вот мои выдернуть из причёски не может, да и плотно подогнанные перья платья поддаются ему лишь по краю коротких рукавов и подола.

Вертикальная скала, в которой высечен храм, находится далеко впереди. Он подсвечен золотым светом, будто приглашает скорее войти. Такой же яйцеобразный, как и другие храмы, он выполнен очень просто, на грани грубости, но в массивных перемычках и этой суровости есть какая-то особая красота. И ощущение силы, подпитанное сиянием, которого нет ни в одном другом храме.

Сильнее дует ветер. Элор сжимает мои ладони:

— Готова?..

Я киваю, хотя на самом деле меня сковывает страх, почти ужас: вдруг не получится? Вдруг я зря надеюсь? Ведь Велларр считает, что моя проблема с драконьей формой исключительно душевная, и хотя я давно не просыпалась от кошмаров, спокойно смотрю на своё отражение в зеркале и вижу именно моё отражение, всё равно в глубине души кроется страх, что ничего не получится.

— Всё получится, — уверяет Элор, и я знаю, что его глаза, как и мои, щиплет от подступающих слёз. — Велларр сказал, что ты достаточно восстановилась для превращения. Ты в полном порядке. Я помогу. Храм поможет. Если пробовать, то здесь, в самом священном месте.

«Мы не в самом священном месте, мы перед ним», — возражаю я, чем вызываю улыбку.

— Повторяй за мной, — просит Элор.

Зажмурившись, я прислушиваюсь к его ощущениям. Как он тянется к своей драконьей форме — этой огромной, могучей сущности, нависающей, всегда находящейся с ним. Это ощущение… Забытое, но такое согревающее, такое… всеобъемлющее. Родное. Естественное. Окрыляющее.

Правильное ощущение.

И прикосновение к источнику одновременно с Элором.

Магия разливается по телу, наполняет вырвавшиеся из плена спины крылья, каждую клеточку. Тянется до кончиков пальцев, до коготков, вынуждая разнять наши с Элором руки. Она наполняет и наполняет, и наполняет, и наполняет, и наполняет. Её больше, чем может вместить моё человеческое тело, и оно начинает расти. Увеличиваться. Покрываться чешуёй. Расти дальше. Всё больше и больше и больше. И поэтому стоящий рядом золотой дракон будто уменьшается немного.

Магия вливается в меня последним мощным рывком, и тело, последний раз увеличившись, застывает на четырёх лапах, упираясь хвостом в землю, а лбом — в грудь золотого дракона.

Всё же я мелковата в сравнении с ним. Крылья мои дрожат, сердце… ох, оно сходит с ума. И не верится, мне просто не верится, что всё получилось!

— Краса-а-авица, — довольно тянет Элор и утыкается мордой мне в холку. Прикусывает. — Моя.

Драконье тело непривычно, шея слишком длинная, поэтому ответный укус в основание шеи получается немного неловким, но я стремительно осваиваюсь: всё же драконья форма для меня родная. И быстро вспоминается, как надо держать баланс, как при шаге игриво повиливать хвостом… нет, последнее, пожалуй, ещё рановато.

В разливающемся предрассветном сумраке Элор с умилением наблюдает за моими осторожными шагами, взмахами крыльев. А я… как же здорово, восхитительно проминается под драконьими лапами земля. Какой непередаваемый баланс придают телу длинные хвост и шея. Как изумительна возможность развернуть голову практически на сто восемьдесят градусов.

Дракон… я дракон!

Поднявшись на задние лапы, я взмахиваю крыльями. Они слабые после столь долгого отсутствия полёта, но это временно. Я буду тренироваться. Я снова буду летать в своей драконьей форме. Я абсолютно цельная!