Я встаю со своей скамьи и иду к тому окну, обходя стороной мощенные камнем дорожки, чтобы мокрая трава приглушила звук шагов. Остановившись под окном Мины, поднимаю голову. Странно думать, что она там, с другой стороны, – снимает макияж, готовится ко сну, не подозревая, что я здесь, внизу. Все еще странно, хоть я уже не в первый раз стою под ее окном, прячась в тени магнолии.
Она в доме одна. Маргарет уехала на ночь, временная помощница покинула дом в обеденное время. Это был последний день ее работы. И вправду неопытная девчушка, убедилась я, поболтав с сотрудником агентства по телефону.
В три часа ночи она наконец выключает свет. Могу себе представить, как она устала. Водитель высадил ее в час, потом она два часа провела в кабинете – может, писала мемуары. Затем заглянула на кухню и наконец поднялась в спальню.
Мне тоже пора в постель. Я поворачиваю обратно к «Лаврам». Уже дойдя до повислых берез, слышу, как открывается дверь летнего домика, оборачиваюсь и вижу выходящего оттуда охранника. Он водит лучом фонарика по газонам, потом приступает к обходу сада. Сразу видно, что к этому душа у него не лежит. Он всегда следует одним и тем же путем, не замечая, как я удаляюсь среди деревьев, – земля такая славная, мокрая, никаких тебе сухих веток, хрустящих под ногами.
44
Понедельник, утро, я встала и уже полностью готова. При мысли о предстоящем дне внутри у меня все трепещет. Оглядываю себя в зеркало. Лицо не накрашено, на коже – никаких следов экземы, волосы наконец-то снова натурального цвета, и серебристые пряди в них придают им блеск, который мне даже нравится. Изысканный и элегантный. Я закручиваю их и закалываю почти так же, как носила Дженни Хэддоу.
Я шагаю по газону, шпильки вязнут в дерне. Я думала было надеть туфли на плоской подошве, но мне хотелось выглядеть как можно лучше в первый день, поэтому я остановила свой выбор на элегантных лодочках. Я стираю с них землю с росистыми травинками, потом берусь за ручку застекленной двери, надеясь, что Маргарет не забыла оставить ее незапертой.
Войдя в кабинет, я узнаю покалывание во всем теле – прилив энергии, как в первый раз, когда я приехала в «Минерву». Все вокруг выглядит знакомым, но у меня такое чувство, будто я вижу этот кабинет в первый раз. Не спеша оглядываюсь, прежде чем сесть за письменный стол.
Приятно видеть, что старомодный настольный ежедневник все еще на своем месте. Открываю страницу с сегодняшней датой. До обеда – никаких записей. В полном соответствии с офисным электронным ежедневником, который я проверяла сегодня утром.
Возле телефона – аккуратно сложенные стопкой бумаги, которые я просматриваю и нахожу контракт с издательством на ее мемуары. По его условиям, к концу года она должна сдать черновик рукописи, и я гадаю, как у нее продвигается работа, но в стопке на столе нет никаких свидетельств прогресса. Открываю ящик стола, достаю ее ноутбук, ввожу пароль и зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, вижу, что вошла в систему. Она и здесь даже не подумала сменить пароль. Какая безалаберность!
Примерно час спустя, все еще сидя за столом, я слышу, как дверь за моей спиной открывается. Оборачиваюсь и вижу на ее лице выражение, ради которого стоило ждать. Она одета на выход, накрашена, до меня долетает знакомый запах ее духов, но у меня такое чувство, будто я вижу ее впервые, как и ее дом. Она почти на пятнадцать лет старше меня, однако всякий, увидев нас сейчас рядом, решил бы, что старшая по возрасту я. Невероятно, но я, похоже, обогнала ее. Может, все дело в минутах и часах, которые я выискивала и экономила для нее долгие годы. Во всем том времени, которое создавала как по волшебству. Я постарела, а Мина будто бы осталась прежней. Миниатюрной моложавой брюнеткой.
Но, приглядевшись, я замечаю, что она жульничает. Гладкость и блеск ее кожи я когда-то считала признаком здоровья, а теперь вижу в нем результат не в меру активного вмешательства в естественный процесс старения. В ней есть что-то от восковой фигуры.
Прошло много времени с тех пор, как мы с ней в последний раз оставались наедине, поэтому я даю ей время собраться с мыслями. У нее усталый вид, я улыбаюсь.
– Кофе?
45
– Маргарет! – Она отступает на шаг, все еще держась за дверную ручку, и снова зовет прислугу. Я смотрю, как на ее лице проступает осознание, что ей не ответят.
– У Маргарет выходной. Приготовить вам кофе могу и я. Мне не трудно. – Я улыбаюсь, желая, чтобы она успокоилась, но она слишком взбудоражена.
– Какого черта вы здесь делаете? Где Бекки?
– Бекки? Временная помощница? – Я сохраняю спокойствие, хотя она повысила на меня голос, а это уже оскорбление. – Она закончила работу в пятницу. Я позвонила в агентство и сообщила, что мы в ней больше не нуждаемся.
Ей не нравится, что я сижу в ее кресле, и я это вижу. Ее взгляд бегает по всему кабинету, несомненно, она прикидывает, что я успела разнюхать.