Бедная Маргарет, должно быть, сбивается с ног и рвет на себе волосы. Приятно видеть, что ее распорядок совсем не изменился: отдых по воскресеньям раз в две недели – остальные выходные дни для нее рабочие, – готовка для тех же гостей, что и обычно. Впрочем, я заметила, что их теперь не так много, как прежде. Но ведь еще рано: прошло всего два месяца, как закончился суд. Мина только начинает входить в ритм.
В прошлое воскресенье она устраивала небольшое сборище. Я слышала, как к двенадцати подъехали машины, и мне было нетрудно представить себе происходящее. Сразу по прибытии гостей поведут выпить на застекленную террасу. В час – обед, сервированный в столовой, в три Маргарет подаст кофе в гостиную. В половине четвертого я вышла прогуляться, вдоль повислых берез: любопытно было посмотреть, верны ли мои предсказания.
Еще бы, все точно как по нотам. В три сорок пять из-за деревьев послышались голоса. Как я и предвидела, Мина устраивала гостям обычную послеобеденную экскурсию по территории. Один раз она засмеялась, и этот звук попал из-за деревьев прямо в меня, как пуля. Ох уж этот смех! Раньше я не замечала, насколько он пронзительный. От него у меня свело зубы, пришлось со всей поспешностью отступить в тишину «Лавров».
Так что да, я знакома с распорядком в «Минерве», хотя пришлось привыкать к виду нового водителя за рулем автомобиля Мины. Бедняга Дэйв все еще в критическом состоянии в больнице – неудивительно, что ему нашли замену. И все же я удивилась. И с тех пор взяла себе за правило прислушиваться к шуму машины, уезжающей утром и возвращающейся вечером.
Еще больше меня удивило другое открытие: Мина так и не сменила пароль на своем компьютере, но, с другой стороны, меня же больше нет рядом, чтобы следить за такими мелочами. Я слежу за ее электронным ежедневником со своего ноутбука, входя в систему и наблюдая, как появляются и исчезают записи о встречах. Последние несколько недель я вижу в ее ежедневнике поездки в театры, обеды, встречи с агентом, одну – с издателем, по-прежнему регулярные ежемесячные визиты в «Приют», и вот теперь – еще один, новый благотворительный фонд. Но нет никакого телевидения, а ей, должно быть, так недостает работы на камеру! Зато она, возможно, хотя бы отчасти поймет, каково это – исчезнуть из виду.
Мне, как и Дэйву, неизбежно были должны найти замену, и я постоянно высматриваю «новенькую». Раз или два мне казалось, будто я слышу ее голос в саду. Он такой юный, но работать у Мины я и сама начала в том же возрасте. Кажется, новенькую я видела однажды стоящей у окна в розовой спальне. Она смотрела сквозь деревья в сторону «Лавров». Мне понадобились годы, чтобы заслужить эту привилегию, а она обосновалась там как дома, не прошло и нескольких недель. Когда я схватилась за бинокль, у меня тряслись руки.
Но в бинокль я увидела, что в комнате никого нет. Должно быть, померещилось. С тех пор такое случалось несколько раз, и теперь я понимаю, что видела саму себя. Воспоминания о пребывании там, в том времени, возвращались ко мне снова и снова.
Скоро обед. Время сделать передышку. Услышав, как уезжает машина Мины и ворота с электрическим жужжанием закрываются, я решаю воспользоваться ее отсутствием и прогуляться по саду. Вот там-то я и застаю свою замену. Но вместо обиды, неприязни и зависти, которых я ожидала, ощущаю лишь жалость. Вот она, пристроилась, как пичужка, на скамье у кухонной двери, жует бутерброд, явно привезенный из дома. Рядом пластиковый контейнер размером как раз для бутерброда. Некоторое время я стою под прикрытием грабов с переплетенными ветками, образовавшими живую изгородь вдоль одной стороны сада, и наблюдаю за незнакомкой. Она понятия не имеет, что я рядом, но, кажется, нервничает. Если хлопну в ладоши – наверняка подскочит. Нет, мое место не для этой девушки. Даже если Сара кое-как справляется в офисе, Мине нужен кто-нибудь гораздо более опытный, чтобы заменить меня. А этой пигалице с виду не больше двадцати, совсем еще желторотая. Не удивлюсь, если окажется, что она здесь временно, прислана на испытательный срок из агентства, с которым мы обычно сотрудничали.
Взяла на заметку: позвонить в агентство и выяснить.
43
Начался дождь. Я смотрю, как он льется, слушаю, как шумит в водосточных трубах, и наслаждаюсь уютным ощущением оттого, что сижу под крышей, за письменным столом. Я так хорошо устроилась, здесь есть все, что нужно для успешной офисной работы. Стационарный телефон, мой ноутбук, канцелярские принадлежности. Я выбирала их с удовольствием, они всегда были моей слабостью – приличные ручки, качественная бумага. Единожды секретарь – всегда секретарь. Я оглядываю свой кабинет и понимаю, что многое в нем выглядит так же, как в кабинете «Минервы». Бизнес, окутанный домашней атмосферой.
Сегодня утром я обнаружило еще одно сокровище.
Мысль о том, что Мина пишет мемуары, настолько нелепа, что я готова улыбнуться. Письменное слово никогда не было ее коньком, и помощи от своего временного секретаря в этом деле она вряд ли дождется.
Я задергиваю шторы и снова усаживаюсь за стол. Близится вечер, до конца сегодняшнего дня мне надо приступить к задаче, которую я долго откладывала. Я веду пальцем вниз по списку предстоящих дел.
Просматриваю все ее личные счета, заново знакомлюсь с тем, как обстоят дела. Вот Стелла Паркер. Неплохо же окупилось время, которое она потратила на меня, пока шел процесс: выплаты ей значительно возросли. Интересно, каково ей будет, если они вдруг прекратятся? Некоторое время я думаю о том, не прервать ли финансовый поток в ее сторону. Но, с другой стороны, она просто еще один наемный служащий. Она выполняет свою работу, только и всего.
Я с удивлением вижу в личной банковской выписке Мины свою фамилию. Я-то думала, что мне заплатили из денег «Эплтона», но нет. Возможно, Мина просто не хотела афишировать свою щедрость. Фамилия Дэйва тоже есть в выписке, но Мина несправедлива к нему. Он получил меньше, чем я, и меня так и подмывает восстановить справедливость, перечислив ему еще одну кругленькую сумму. Это меньшее, что может сделать Мина. Но пока мне нельзя так рисковать.
Однако больше всех меня интересуют выплаты Элизабет Эплтон. Леди Эплтон. Матери Мины. Раньше я расстраивалась из-за того, что Мине приходится каждый месяц перечислять столько денег на счет матери. Я знала, что при жизни лорд Эплтон назначил бывшей жене щедрое содержание, а также что по завещанию оставил ей крупную сумму денег и недвижимость. Мина по этому поводу лишь пожимала плечами.
Я прокручиваю страницу, отслеживая выплаты, и отмечаю, как резко они взлетели – сначала перед судом, а потом еще раз после него. Значительный рост. Видимо, это доля прибыли, причитающаяся Элизабет Эплтон, – или просто плата за роль, так убедительно сыгранную в суде. Подозреваю, что верны оба предположения. Как бы мне хотелось перекрыть денежный поток и ей заодно, но банк известит Мину эсэмэской, а это мне совсем ни к чему. Я выхожу из системы с чувством знакомого оживления, какое часто испытывала, когда была довольна проделанной за день работой.
Потом я готовлю себе ужин – скромный, из привезенных с собою консервированных запасов. Мои возможности покупать свежие продукты ограничены: сначала надо убедиться, что Мина уехала, а потом незаметно улизнуть на своей машине за провизией. Иногда приходится выезжать среди ночи и тащиться несколько миль до какого-нибудь круглосуточного супермаркета. Любого, кроме «Эплтона». Мне нравится видеть у себя на кухне товар от конкурентов.