Она слушала вполуха.

– Сейчас они черт знает что творят в саду. Шастают повсюду. Дом перевернули вверх дном. Здесь я еще кое-как прибралась, а наверху даже не начинала. Свиньи прямо. Я видела, как один совал руку в унитаз.

– Позже я помогу вам. Наведем порядок вместе. А пока мне бы кофе и бутерброд, если можно. И еще, вы не могли бы известить Мину, что я здесь?

– Да, Кристина. – Она встрепенулась.

Из коридора послышался голос Дугласа Рокуэлла.

– Ради всего святого, поговорите с ней, Энди. Я по-прежнему считаю, что нам удастся избежать суда, если она согласится с ними встретиться.

– Попытаюсь, но вы же ее знаете.

Бедный Энди, у него нет ни единого шанса уговорить Мину.

– Да, Дуглас, вы же меня знаете. – Мина застала их за разговором о ней, и мне представилось, как они стоят перед ней, будто нашкодившие мальчишки.

– Хотя бы подумайте об этом, Мина. Меньше будет заморочек потом.

Дуглас был прав. Согласие действительно избавило бы ее от многих заморочек.

– Я уже подумала и приняла решение. А теперь – всего хорошего, Дуги. Будьте осторожны за рулем.

Помню, как я улыбнулась и соединила ладони, безмолвно изображая аплодисменты. В то время я восхищалась ее умением выступить против него и настоять на своем. А теперь понимаю, что это в ней взыграл гонор. И что никакой отваги в этом поступке не было и в помине. Имидж всегда был самым ценным достоянием Мины Эплтон. Святыней, защищая которую, она пошла бы на что угодно. Но расплачиваться пришлось нам, всем остальным. Я услышала, как закрылась за Дугласом Рокуэллом входная дверь, села и стала ждать.

– Кристина, – позвала она, открывая дверь.

Подняв голову, я увидела, что в дверях за ее спиной стоит Энди, и наши с ним взгляды на миг встретились. Не знаю точно, что я разглядела в его глазах – мольбу о помощи? Предостережение? Берегитесь, Кристина. Казалось, он хотел что-то сказать, но что, я понятия не имела. А потом она закрыла дверь, не впустив его.

Она была в халате и босиком. Распушившиеся, похожие на ореол вокруг головы волосы выглядели буйными по сравнению с их привычной укрощенной красотой, под глазами виднелись слабые синеватые тени. Она казалась уязвимой, и мое инстинктивное стремление помогать напомнило о себе. Мы обе Весы, Мина и я, и я вижу нас обеих как чаши весов. Разумеется, баланс всегда был несколько смещен в ее сторону, но, когда она слабела, ситуация менялась, сильнее становилась я. Вряд ли она вообще замечала, как я незаметно подстраиваюсь под нее, но любой хороший секретарь знает, как важно следить за балансом в таких взаимоотношениях. Секретарь и работодатель взаимозависимы: каждый отвечает потребностям другого. Однако секретарю необходимо быть нужным.

Вошла Маргарет с кофе и бутербродами на подносе и затеяла возню с тарелками и салфетками. Я хорошо понимала, зачем это ей – я сама делала то же самое в офисе, надеясь, что о моем присутствии в комнате все забудут.

– Это все, Маргарет, спасибо, – произнесла я. – Может, начнете убирать наверху? Уверена, вашими стараниями комнаты скоро будут выглядеть так, словно ноги тех болванов в них не было.

– Уже иду, – ответила она.

Мина сидела с остекленевшим взглядом, будто не видела ничего и не слышала наш разговор. Я дождалась, когда за Маргарет закроется дверь, и заговорила: