— Дорохов проспал!

— Вижу!

— Скорее!!

Проспал!!

Не рассчитал скорость разогнавшихся джунглей или не заметил, что Садовники пустили сине-зелёные насаждения с флангов — теперь не важно. Теперь значение имеет только то, что ферма уже в кольце — просто неопытный Ёшка не разглядел этого сразу — и надеяться Дорохов мог только на Агронома.

— С богом, парни! Покажем тварям, чья это земля!

Люки плотно задраены, поверх обычной одежды — плотные и душные комбинезоны из тонкого пластика, перчатки и маски на случай, если ядовитый сок проникнет внутрь; давление в ёмкостях боевое, и «Папы» плавно подходят к проклятым джунглям. Агроном оценил, что Сады ещё не встали, не укоренились как следует, превратившись в настоящую стену, возвышающуюся на мощном, практически неубиваемом корневом фундаменте, кольцо слабое, а значит, нет пока необходимости расходовать дорогущие термобарические ракеты, и работу возьмут на себя жидкостные огнемёты, не столь эффективные, зато дешёвые.

Первая фаза — прорыв. Танки идут рядом, секторы обстрела пересекаются на сорок два процента, но так надо — сейчас необходимо разомкнуть сине-зелёное кольцо, выжечь в нём просеку, через которую будет проведена эвакуация, потому что в первую очередь заовражцы спасают своих. Разогнавшиеся Сады двигаются быстро, их сила — в мощных корнях, способных выращивать лианы за секунды, а небольшие деревца — за минуты, и потому необходимо не только снести уже поднявшиеся заросли, но и запечь поверхность в стекло, не позволяя корням опомниться слишком быстро. И потому «Папы Карло» идут рядом, перехлёстывая секторы обстрела, собираясь создать на грубой груди Зандра настолько горячее пятно, насколько это вообще возможно с помощью огнеопасной химии.

— Борода? — вопросительно рычит в рацию Андрюха.

— Готов, — отзывается командир второго танка.

— Огонь.

Не образно, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. Точнее — приказа.

— Огонь!

И ёмкости, установленные по бортам «Карло», начинают выплёвывать жуткую смесь. Раскалённые потоки летят на сто — сто пятьдесят метров, врезаются в сине-зелёные заросли, прилипают к ним и жгут, жадно поглощая всё, что способно гореть. Перепрыгивая с ветки на ветку, с кустов на траву и обратно… И джунгли, которые только что стояли несокрушимой стеной, начинают подаваться. И кричать…

— Это они? — изумляется Ёшка, разобрав сквозь лязг танковых внутренностей странный стонущий вой.

Ему не отвечают, все слишком заняты боем, и паренёк понимает сам — они. Сине-зелёные заросли рыдают от невыносимой боли. А может — от ненависти. И выстреливают в приближающиеся танки полосатыми лианами с хищными наконечниками и чёрными плодами, распадающимися в вонючую слизь, способную проедать металл. Но броня держит.

— Сколько ещё?

— Минуты три.

— Хорошо.

В месте прорыва Сады ещё тонкие — метров пятьдесят, не больше, — не загустевшие сплетением ветвей и толстыми стволами, сразу видно — джунгли молодые, и удар заовражцев не только успешен, но и быстр. Танки прожигают коридор, не истратив и десятой части запаса, но не уходят, повторно запекают поверхность и лишь затем разворачиваются в разные стороны и начинают выжигать кольцо в надежде спасти не только людей, но и ферму.