Голос был женский, но я его не узнала. Он был какой-то задыхающийся, какой-то отчаянный.

Сердце у меня забилось быстрее.

Я сразу же поняла, что это не Эмма. Я слишком хорошо ее знала: голос был не ее и она не стала бы молчать в трубку, – но это мог быть кто-то из ее друзей, или еще одна медсестра, или сотрудница дома престарелых, где жила моя мать.

– Слушаю, – произнесла я в ответ излишне формальным тоном.

В трубке зашипели, как от боли.

– Одну… одну минуточку. – Потом послышался громкий выдох. – Фффух… слава богу… отпустило. Я…

– Кто это? – перебила я.

– Это же я, – произнес голос. – Ой, прости, не слишком-то это информативно. Джейн, это я, Марни.

Я окончательно перестала что-либо понимать. За окном было темно, хоть глаз выколи.

– Марни? – повторила я. – Что… Почему ты звонишь? Ночь на дворе.

– Сейчас не ночь, – сказала она. – Уже почти шесть. Я думала, ты уже встала.

– Что случилось? – спросила я. – Что-то стряслось?

– Ну, – начала она, – ты только не волнуйся. Я просто… Мне кажется, началось. Ну, в смысле, роды. И я подумала… может, ты смогла бы прийти? Я хотела застать тебя до того, как ты уйдешь на работу. Времени наверняка еще куча, я уверена. Но у меня полночи живот схватывает. Я не сплю с трех часов. Его схватывает и опять отпускает, как и полагается, но я так и не смогла уснуть. И ждала, когда можно будет тебе позвонить. Я же думала, ты уже встала.

Мы столько времени прожили вместе, так хорошо изучили мельчайшие подробности в распорядке дня друг друга, что в наших отношениях не оставалось места ни секретам, ни оплошностям, ни сюрпризам. Я могла бы с легкостью, проснувшись однажды утром, начать жить ее жизнью: пить ее чай, ходить в ее фитнес-клуб и мыться ее гелем для душа, говорить ее голосом, употреблять ее словечки – просто быть ей. А она, наоборот, могла быть мной. Она была в курсе всего моего жизненного уклада, всех моих привычек. И прекрасно знала, что я ни разу в жизни не ушла на работу раньше шести утра.

– Когда я тебе нужна?

Повисло долгое молчание.

– Мне приехать прямо сейчас? – спросила я. – Я могу захватить все нужное с собой и принять душ уже у тебя.

– Да, – обрадовалась Марни. – Пожалуйста. Если тебе не сложно.

Она сказала, что очень меня любит, очень-очень, и это было крайне необычно и, по правде говоря, абсолютно не в ее характере. У нас совершенно не те отношения. Мы никогда не разбрасывались пылкими признаниями в любви и клятвами быть вместе навеки. Возможно, это нас и погубило. Но как бы то ни было, я поняла, что Марни до смерти напугана и действительно нуждается во мне.

Мне нравилось чувствовать себя кому-то нужной. Особенно нравилось быть нужной Марни. Я словно возвращалась обратно вдоль нитей паутины в наше прошлое, туда, где были только мы с ней, и мы были подругами, и ничто не осложняло этого простого факта.