Серегу вместе со сватами щедро угостили в Веркином доме. Ему разрешили остаться здесь на неделю, познакомиться с невестой поближе. И через три дня она уже не казалась ему такой огромной. Ночью, на сеновале, где запахи лугов кружили головы, он стал мужчиной, дав слово Верке жениться на ней и обещание сдержал.
Но осенью пришла повестка из военкомата, и его, еще не успевшего привыкнуть к жене, забрали в армию на целых три года.
Честно говоря, он был даже рад возможности вырваться из дома. Положение женатого мужика начало тяготить, и он не раз в душе поругивал крестного за его совет и затею с женитьбой. Тот все опасался, что, оставшись один, Серега собьется с пути.
— Смотри ж ты! Пиши письма! Не ленись! Тебя ждать станем. Не озоруй! Ты ж семейный! — увещевала Серегу Веркина родня. А жена, шлепая мокрыми губами, голосила:
— Как же я без тебя жить стану, родимый ты мой?
Сережка торопливо вскочил в машину, помахал рукой Верке, пообещав ей писать и помнить.
Нет, он так и не привык к ней. Он боялся жены. Ее вид и голос пугали не только Серегу, а и друзей, соседей. Запах пота и безудержный громовой храп по ночам бесили мужика до того, что он убегал спать на кухню. Получив свободу от жены хотя бы на время, почувствовал себя самым счастливым человеком на земле и вмиг забыл об обещании писать Верке письма. Да и о чем писать ей? Как хорошо спится в постели одному, когда не взваливается на него полутонная нога Верки, из-под какой, выбравшись поутру, до самой ночи не верится, что остался жив?
Сергей с завистью смотрел на худеньких, стройных девчонок. Он бывал в увольнительных, ходил в кино и на танцы, где почувствовал, как рано он женился, как неосмотрительно поспешил. А потому решил воспользоваться временной свободой.
Уже через три месяца получил он в письме взбучку от крестного. Тот ругал Сергея за то, что не пишет письма домой.
Серега написал. Коротко рассказал, как ему служится. Просил не скучать, ждать…
Верка не поспешила с ответом. Решила наказать за долгое молчание. Она не призналась Сереге, что в его доме бывает редко. Живет у своих — в деревне. А туда приехал кузнец. Русоволосый богатырь, красавец мужик. И, проходя мимо Верки, то руки пожимает, то подморгнет ей. Все приглашает к себе в кузницу. Она и пришла уже в начале весны. Подручник кузнеца догадливым был. Вовремя отлучился. Неотложное дело сыскалось. А Верка с кузнецом не теряли времени зря. С того дня встречаться стали каждый вечер. За деревней, подальше от чужих глаз. Но от сельчан не скроешь ничего, увидели, догадались, пошла молва по деревне. Верка не переживала и не затягивала потуже вздувающийся живот. Хоть и не от мужа, зато от настоящего мужика, любимого и желанного — родит дите. С тех пор она перестала писать письма Сереге.
Ему обо всем сообщил крестный, обвинив мужика в равнодушии к жене. Сказал, что теперь тот снова одинок, что в другой раз он должен помнить о внимании к бабе.
Сергей ему не поверил. Известие об измене жены ничуть его не огорчило, наоборот, порадовало парня, и он пустился во все тяжкие.
Случалось, троим за вечер клялся в любви до гроба. Каждую ночь обещал жениться и все время разным. Но становиться семейным вовсе не собирался.
За увольнительную успевал заморочить головы двоим, троим девчонкам, переспать за бутылку с какой-нибудь бабенкой, назначить свиданья на следующий день нескольким девушкам, познакомиться с новыми девчонками и придумать, как на следующий день удрать в самоволку, чтобы не попасть на гауптвахту.
Скольких девчонок он обабил? Даже сам сбился со счету. Случалось, его били прямо на танцах. Иногда ребята за своих подружек колотили, случалось, налетала девичья свора, и тогда с Сережки летели пух и перья. Эти вламывали не щадя. Знали, где бить, и не жалели. За ложь и предательство, за насмешки и болтовню лупили хуже мужиков.
И тогда, едва заживали синяки, он знакомился с другими девчонками и снова все повторялось.
По-настоящему влюбился Серега незадолго до демобилизации. Но Ирка не поддалась. Она смеялась над ним. На все ухаживания и вздохи, на признанья и мольбы отвечала отказом. Девчонка не замечала его, не хотела видеть. Когда приглашал в кино, говорила откровенно:
— Я себя не на помойке подняла, чтобы с козлом, уродом, недоноском показаться на людях! Иди вон, выблевок!
Хотел влепить пощечину, но не смог. Попытался как-то овладеть силой, девчонку подкараулил в подъезде дома поздним вечером. Ирка так поддела в пах, что черные искры из глаз посыпали. Забыл вмиг, зачем в подъезде оказался и для чего ему была нужна Ирка.